На первый взгляд может показаться, что, ввязавшись в игру вокруг Сирии и Ирана, Пекин не покладая рук работает на создание глубоко эшелонированной обороны на всех направлениях: от России и Ирана до США и Саудовской Аравии. Партнерство с Россией было подкреплено совместным вето на резолюцию по Сирии и предложением ответить на экспансию США «созданием Евразийского альянса». Эта идея была озвучена главной газетой страны – «Женьминь Жибао», – что, видимо, должно было свидетельствовать о серьезности намерений.
В Азии традиционное партнерство Сирии и Ирана с одной стороны и Пакистана и Китая с другой неожиданно замкнулось в экзотическую дугу Дамаск – Тегеран – Исламабад – Кабул – Пекин. Сначала Иран пообещал встать на защиту Сирии, а Китай – оказать помощь Пакистану. Потом о готовности поддержать Исламабад в случае военной агрессии заявил Афганистан. А на прошлой неделе Пакистан пообещал в случае чего поддержать Иран.
Судя по расстановке сил в регионе, неожиданная заявка Исламабада на участие в большой игре была инспирирована Пекином, и как бы в подтверждение серьезности намерений заинтересованных сторон появилась информация о переброске в Сирию 15-тысячного контингента иракской армии. Эти маневры создают видимость, что весь регион готовится к войне. При этом ни для кого не секрет, что главными врагами Сирии и Ирана в регионе являются Катар и Саудовская Аравия.
Это не помешало Китаю занялся укреплением партнерских отношений на ближневосточном направлении. В середине января премьер Госсовета Китая Вэнь Цзябао посетил Саудовскую Аравию. Официальные итоги визита выглядят крайне невнятно, но один результат уже налицо – Китай увеличил закупки саудовской нефти, вдвое сократив импорт из Ирана.
Что касается западного направления, там тоже все в порядке. Сегодня начинается официальный визит в США заместителя председателя КНР Си Цзиньпиня. В этом году он должен занять высший государственный пост, что придает его поездке в Америку особое значение. В некотором смысле это смотрины, взаимное прощупывание дальнейших перспектив, что, учитывая партнерские отношения между двумя странами, выглядело бы совершенно естественно, если бы не был отменен намеченный на начало февраля визит Си Цзиньпиня в Москву.
Каждая из перечисленных странностей имеет вполне рациональное объяснение. Увеличение закупок саудовской нефти – это попытка подстраховаться на случай войны в Иране, в ходе которой наверняка пострадают прибрежные нефтяные терминалы. С другой стороны, Пекин использует нагнетание ситуации вокруг Ирана для того, чтобы добиться снижения цены на иранскую нефть. Тегеран, еще не ощутивший давления санкций, проявляет несговорчивость, и сокращение закупок выглядит как обычное давление. Не важно, что над Ираном сгущаются тучи: основой китайской политики всегда был жесткий прагматизм.
Официальной причиной отмены визита Си Цзиньпиня в Москву названа президентская кампания, из-за которой президент и премьер не смогли дать гарантию на личные встречи с китайским гостем. За этим объяснение открывается целый спектр версий – от нежелания дать повод для очередных обвинений в развороте на Восток до тактической игры, призванной смикшировать сближение позиций Москвы и Пекина, которые, если верить заявлениям официальных лиц, давно являются стратегическими партнерами.
Но есть еще одна странность, хорошего объяснения которой как-то не видно. Сразу после провала голосования по Сирии в заявлениях мировых лидеров обнаружилось явное различие в оценке позиции Москвы и Пекина. На Россию обрушился поток обвинений, а Китай всего лишь упрекнули в «неразумной политике». Саудовский король Абдалла, выступая по телевидению, обвинил Россию во всех мыслимых грехах и вообще не упомянул о Китае.
Показательна позиция сирийской оппозиции. Она громила посольство РФ в Ливии, но не тронула представительство Китая, категорически отвергла мирные инициативы и посредничество Москвы, но заявила о готовности провести переговоры в Пекине. Отчасти подобную избирательность можно объяснить тем, что Китай мотивировал свое вето не принципиальным неприятием претензий Запада к сирийскому руководству, как это сделала Россия, а ссылками на разночтения в тексте проекта резолюции.
Эта нарочитая мягкость Китая тоже выглядит вполне естественной: Сирия является старым партнером России, но не Китая. Другой вопрос – почему Пекин фактически сдает Тегеран? Судя по тому, как объясняют последние китайские кульбиты аналитики, руководство Китая не готово ради защиты Сирии и Ирана ставить под удар свою экономику, равным образом зависящую от саудовской нефти и от торговых отношений с США.
При этом в Пекине, уже потерявшем выгодные контракты в Африке, прекрасно понимают, что шантаж, связанный с возможным перекрытием углеводородных потоков, идущих через Индийский океан, будет продолжен. В этой ситуации Китай вынужден лавировать, выгадывая время. Полностью полагаться на Россию в качестве союзника и источника ресурсов он не может, потому что США тянут Москву в антикитайскую коалицию, и сегодня совершенно не понятно, как будут развиваться события после президентских выборов.
Попытка России слегка подкорректировать свою внешнюю политику уже привела к тому, что из нее лепят образ «империи зла», намекая Пекину, что для него гораздо выгоднее дружить с США, нежели искать союза с Москвой. Судя по тому, что происходит в последние недели, Китаю было сделано предложение, от которого он не смог отказаться, но это не значит, что игра уже сделана.
Маневры в треугольнике Москва – Пекин – Вашингтон продолжаются много лет. При этом все понимают, что каждый из партнеров может переметнуться на другую сторону, а любой двойственный союз – оказаться смертельным для того, кто остался за бортом, и что именно в этот момент партнерство победителей может превратиться в непримиримую вражду. Отсюда постоянные колебания «линии партии».
Но сегодня дело уже зашло слишком далеко, и стратегия Пекина, мнящего себя мудрецом, который спокойно ждет на берегу, пока мимо проплывет труп врага, может оказаться проигрышной.
Источник: Утро
Комментарии