Битва за «кроваво-черное золото» Ирака продолжается

IslamRF.ru: 11 февраля посетивший Ирак президент Франции Н.Саркози объявил о планах строительства нового здания посольства в Багдаде, создании консульств в Басре и курдистанском Эрбиле. Следовательно, Париж пытается обосноваться в стране надолго. И не случайно. 

12 февраля нефтяное ведомство Ирака объявило тендеры для зарубежных фирм на бурение нефтяных скважин на месторождениях Маджнун и Нахр бин-Умар. Контракта по освоению этих месторождений Total лишился после ввода в страну войск международной коалиции в 2003 г. (вследствие ненахождения Франции в антииракской коалиции). Так что простым совпадением визит Н.Саркози и объявление тендеров назвать никак не получается. Другое дело, насколько безболезненно может пройти данный процесс? С одной стороны, китайская China National Petroleum Corp. допущена к освоению месторождения аль-Ахдаб (контракт также был заключен в саддамовский период). С другой — на данный момент о возвращении ЛУКОЙЛу права на разработку Западная Курна-2 речь не идет. Тонкость тут в том, что в прошлом году прошла информация о переговорах по этому месторождению с правительством Ирака все той же Total (вкупе с американской Chevron). При этом упор делается на разрыв контракта с ЛУКОЙЛом еще в бытность президентом Ирака С.Хусейна. Причиной чего ряд источников называют тогдашние предложения иракскому лидеру со стороны British Petroleum (BP). Но чтобы попытаться хотя бы в общих чертах определить, в каком ключе будут развиваться дальнейшие события, целесообразно совершить небольшой экскурс в историю Ирака.
 
Мосул. Как много в этом слове…
 
Находившийся с XVI в. в составе Османской империи нефтеносный Мосул считался султанской собственностью до Младотурецкой революции. В 1909 г. младотурки конфисковали город. В 1912 г., в целях разработки мосульских месторождений, возникла Турецкая нефтяная компания (Turkish Petroleum Company-TPC), по 25% акций которой принадлежали Royal Dutch Shell и «Дойче Банку». В 1913-1914 гг. к акциям TPC подтянулась и Англо-персидская нефтяная компания (ныне BP). Во время I Мировой войны Берлин оказался лишенным своей доли. Согласно соглашению Сайкса-Пико (май 1916), предусматривавшего раздел Османской империи, Мосул оказывался в зоне контроля Парижа. Правда, как пишет британский агент Томас Э.Лоуренс (Лоуренс Аравийский), договор «в возмещение предусматривал создание независимых арабских государств в Дамаске, Алеппо и Мосуле, т.к. в противном случае эти районы попали бы под неограниченный контроль Франции»(1). Так начались игры вокруг арабского национального движения.
Но в 1918 г. окрепшие британские войска оккупировали Мосул, а на заседании Верховного совета держав Антанты 1920 в г. Сан-Ремо (Италия) Великобритании удалось  заполучить курацию всего Ирака. Правда, Лондон любезно гарантировал Парижу 25% будущей добычи нефти с возможностью «присвоения» Сирии. Спустя год, для официального закрепления в регионе, Англия посодействовала восхождению на иракский престол эмира Фейсала I, и в 1922 г. был заключен британо-иракский договор, оформивший мандатную зависимость Ирака от Англии.
Игры вокруг Мосула изначально вызывали сопротивление турок. Но в 1923 г. Лондон инициировал ноту Фейсала I на имя Лозаннской конференции с заявлением, что Мосул является неотъемлемой частью Ирака. Англо-турецкие переговоры ни к чему не привели,   и в 1924 г. Лига Наций (ЛН) установила демаркационную линию, по которой город остался в пределах Ирака. Но при условии продления английского мандата над страной, предоставления курдонаселенным районам (в т.ч. Мосулу и Киркуку) права на создание состоящего из курдов административного аппарата и придания курдскому языку в вилайете статуса официального. В 1925 г. концессия на нефтедобычу оказалась, конечно же, у TPC, а через год Анкара согласилась с демаркационной линией, «заработав» лишь двадцатилетнее право на 10% с доходов иракского правительства от TPC.
После открытия в 1927 г. крупного месторождения в Киркуке, к региону устремились обделенные от иракского пирога США. И в 1928 г. родилось соглашение «Красной Линии». Royal Dutch Shell, Near East Development Corporation (при лидерстве Jersey Standard — в будущем Exxon и Socony — в будущем Mobil), Англо-Персидская и французская Compagnie Francaise des Petroles (нынешняя Total) договорились «не мешать»  друг другу в зоне разведместорождений Ближнего Востока. В 1929 г. TPC была переименована в Iraq Petroleum Company (IPC). Через год Багдад подписал договор с британцами, предоставивший Лондону полный контроль над Ираком. Провозглашенная в 1932 г. независимость страны иракские перспективы Британии не пошатнула. Т.к. после вступления Королевства в ЛН Багдад признал обязательства 1924 г. по курдскому населению, не могущими подвергнуться  отмене или изменению без согласия большинства стран-членов ЛН (впоследствии обязательства перешли от ЛН к ООН). Так, «курдский фактор» стал играть особую роль в аспекте иракских нефтяных месторождений. 
В 1933 г. Socal (нынешняя Chevron) приобрела право на разработку месторождений в Саудовской Аравии. Затем в регион подобралась и Texaco. В 1934 г. открылся нефтепровод Мосул-Триполи, еще через год: Киркук-Триполи-Хайфа. Ряд исследователей того периода отмечали, что с учетом расположения Ирака и Сирии у стыка границ Турции, Ирана и СССР, территории прокладки нефтепровода являлись не только подступом к Индии, но и превращались в плацдарм для возможных военных действий против этих стран. При этом планировалось продолжить линию от Хайфы до Тебриза, что «в сочетании с ж/д Тебриз-Джульфа устанавливало прямую связь и кратчайший сухопутный маршрут от средиземноморского побережья до берегов Каспийского и Черного морей к границам СССР»(2).
С периода II Мировой Войны борьба за обладанием ближневосточным богатством принимает новые очертания. Созданный Socal(ом) Californian-Arabian Standard Oil в 1944 г. преобразовывается в Arabian American Oil Company (Aramco), акционерами которой постепенно стали Socal, «Texaco», Socony и Jersey Standard. Усилившийся к концу войны Вашингтон вскоре предпринял успешную попытку выйти из «краснолинейных» договоренностей, и состав IР благополучно претерпел изменения (наряду с Socony и Jersey Standard, в него вошли БП и «Ройял датч-Шелл»).
 
СССР и США в борьбе за лидерство в иракском направлении
 
В послевоенные годы Ближний Восток стал одним из центров геополитической борьбы между СССР и США. В 1955 г. Запад инициировал образование антисоветского «Багдадского пакта» (Турция и Ирак), к которому присоединились Иран, Пакистан и, конечно же, Англия. В ответ возникает просоветская Организация Варшавского договора. И тут в аспекте Ирака обоими мировыми центрами начинает задействоваться «курдский фактор». Москва открыла двери Военной Академии им. Фрунзе для главы Демократической Партии Курдистана (ДПК) Мустафы Барзани. Как откровенничает начальник Бюро N 1 МГБ (КГБ) СССР в 1951-52 гг. Павел Судоплатов, «в Москве полагали, что Барзани сможет сыграть более важную роль в свержении проанглийского режима в Ираке… С помощью курдов мы могли надолго вывести из строя нефтепромыслы в Ираке (Мосул). Идея создания Курдской республики позволила нам проводить политику, направленную на ослабление британских и американских позиций на Ближнем Востоке… И Запад, и нас интересовало одно — доступ к месторождениям нефти». Не удивительно, что при поддержке СССР в 1958 г. в Ираке происходит переворот, на волне которого к власти приходит Абдель Касем, а М.Барзани возвращается в страну. Кремль начинает поставки вооружения новому режиму, вышедшему из Багдадского пакта.  Но при этом ДПК выдвигает лозунги об автономии для курдонаселенных районов.
Как представляется, теперь это было уже «игрой» американцев. Член политбюро ДПК Джаляль Талабани, по всей видимости, представлявший интересы Вашингтона уже с того периода, начинает призывать к восстанию за «права курдов». Москва не могла оставаться в стороне, активизируя М.Барзани. В 1961 г. начинается восстание, приведшее к вооруженному противостоянию между силами Д.Талабани и М.Барзани (фактически между США и СССР) за лидерство в «курдском движении». На подконтрольной М.Барзани территории («Свободный Курдистан») им создаются  правительственные структуры. На фоне чего в стране неоднократно предпринимались попытки переворота Партией арабского социалистического возрождения БААС, лидеры которой пользовались благосклонностью обоих геополитических центров. Поэтому ничего неожиданного нет в том, что в 1968 г. БААС окончательно утвердилась во власти.
В 1969 г. зам генсека БААС стал Саддам Хусейн, заняв аналогичную должность и в образованном партией Совете революционного командования. Именно он в 1970 г. подписал с М.Барзани документ, признававший «право курдов на самоопределение». Но, опираясь на заключенный через 2 года договор о дружбе и сотрудничестве с Ираком, С.Хусейн не включил в Закон 1974 г. об автономии для курдов половину территорий Иракского Курдистана. При этом национализировавший IPC Багдад, в 1975 г. овладевает курдонаселенными территориями. М.Барзани, тут же перешедший в поле зрения США и Ирана, оказывается в США. После его смерти бразды правления ДПК переходят к сыну Масуду, т.к. Д.Талабани создал Патриотический союз Курдистана. В 1979 г. С.Хуссейн стал президентом Ирака. В 1982 г. США, определив «главным мировым злом» Иран, вычеркнули Ирак из списка стран, поддерживающих терроризм, и Запад, параллельно СССР, начал поставку Багдаду оружия.
 
Ирак теряет независимость
 
Однако, С.Хуссейн частенько пытался выйти из-под внешней курации, и в 1991 г. при поддержке сил НАТО, действовавших по мандату ООН, рождается т.н. «Свободный Курдистан». На следующий год там были проведены выборы в «Национальную Ассамблею» (парламент), образовавшего «Региональное правительство Курдистана»(РПК) и принявшего декларацию об образовании федерального курдского государства «в рамках Ирака». Вместе с тем, давление на режим С.Хуссейна оказывалось и посредством инициированных США экономических санкций, которые лидер страны попытался обойти. Так, в 1995 г. Багдад обнародовал сведения по 33-м нефтяным месторождениям, выставленных в качестве объектов для привлечения иностранных компаний в страну (юг Багдада, в районе Басры). Вашингтон тут же принудил С.Хусейна принять программу ООН «Нефть в обмен на продовольствие» (1996 г.), предусматривающую реализацию «черного золота» при контроле ООН. Но все же к началу 2001 г. часть месторождений из «списка 33-х» обрела «хозяев»: Пекину перепал Ахдаб, ЛУКОЙЛу — Западная Курна-2, Тotal — Маджнун и Нахр Умр (вспомним нынешний тендер по ним и визит Н.Саркози).
Вашингтон же оказался перед фактом утери перспектив освоения иракского «нефтяного поля». Т.к., по всей видимости, Лондон также просчитывал варианты входа в страну: на страницы прессы просочилась информация о переговорах британской Shell с Багдадом по месторождению Ратави. Посему не случайно, что после сентябрьского теракта в Нью-Йорке (2001 г.), США включили Ирак в число стран — спонсоров мирового терроризма. И в 2003 г., под предлогом уничтожения оружия массового поражения (так и необнаруженного), в Ирак вторглись войска международной коалиции, основными участниками которой явились США и Великобритания (скорее всего, Вашингтон пообещал Лондону выгодные преференции после успеха интервенции). Поддержку внешним силам оказали и иракские курды. Угрожавшая до этого правом вето, в случае предложения ряда антииракских резолюций СБ ООН, Франция (как и Германия) все же открыла свое воздушное пространство для авиации союзников. Но этим помощь Берлина и Парижа коалиции ограничилась.
С падением режима С.Хуссейна была создана возглавляемая американцами т.н. Временная администрация (ВА). Параллельно роспуску иракских вооруженных сил, служб безопасности и полиции, ВА взяла под контроль всю нефтяную промышленность страны. Заключенные с правительством С.Хусейна контракты были признаны утратившими силу. Российский эксперт Александр Салицкий, обращая внимание на подписанную Дж.Бушем «директиву № 13303» («любые иски в отношении нефтяных ресурсов Ирака представляют чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешней политике США», и здесь «никакое судебное рассмотрение не имеет силы»), заключает, что документ «освободил американские компании в Ираке от требований, как международного права, так и гражданского и уголовного права США»(3). Утвердившиеся  в регионе США, без особой боязни, в сер. 2004 г. передали власть четко контролируемому переходному правительству Ирака. В 2005 г. президентом страны стал Д.Талабани, а президентом Иракского Курдистана — М.Барзани (комментарии излишни). Принятая в том же году новая конституция Ирака объявила страну федеративной парламентской республикой,  основанной на консенсусе трех этнорелигиозных общин: арабов-шиитов (юг), арабов-суннитов (центр) и курдов (север). Легализовав широкую автономию «Курдистанского региона» (без Мосула и Киркука, со столицей в Эрбиле).
На парламентских выборах того года почти половину депутатских мест получил шиитский Объединенный Иракский Альянс (вице-президент Айяд Аллауи и премьер Нури аль-Малики – также шииты). Естественно, укрепление шиитской ветви, по известным причинам, абсолютно не прельщало американскую сторону. Хотя, не исключено, что, задабривая этот электорат, Вашингтон пытался именно его использовать против Ирана. Так что никоим образом не выглядит случайным появление в середине лета 2006 г. т.н. карты ББВ-Большого Ближнего Востока (автор — экс-сотрудник Национальной военной академии США Ральф Петерс), согласно которой «шиитские провинции Ирака сформируют основу для государства арабов-шиитов, [охватывающей] кольцом большую часть Персидского залива». При этом предусматривалось «отделение» от Ближнего Востока восточно-средиземноморских берегов Ливана и Сирии(4) (не это ли явилось основной причиной продвижения армии Израиля вглубь ливанской территории, осуществлявшегося в унисон появлению «границ Петерса»?). Однако, как представляется, «шиитскую карту» разыграть не удалось, косвенным подтверждением чего является недостижение «политической однородности» иракского шиитского движения. Поэтому не удивительно «возникновение» с 2006 г. шиито-суннитского межрелигиозного конфликта, явившегося обоснованием продолжения пребывания в Ираке американской миссии.
В 2008 г. впервые после долгого времени Багдад стали посещать лидеры др. арабских стран. А в середине года министерство нефти сообщило о выдаче разрешения на заключение нефтяных контрактов с зарубежными компаниями, среди которых, естественно, Exxon Mobil (их слияние произошло в 1999 г.), Chevron (в 2001 г. поглотил Texaco), Shell, BP, Total.  И…наступил черед визита в Багдад Н.Саркози.
 
Что на сегодня и завтра?
 
Таким образом, как усматривается, целью военной интервенции в страну в 2003 г. являлось обеспечение доступа к «черному золоту» США и Англии. Однако, для беспроблемного пользования ими нефтяными богатствами Ирака, они не могут не поделиться какой-то частью с геоконкурентами. Потому и возвращен контракт на разработку Ахдама Китаю. По всей видимости, получила добро на «въезд» в страну и Total. Тут как тут оказался и Берлин: 17 февраля впервые за последние 22 года Ирак посетил мининдел Германии Ф-В. Штайнмайер (в Багдаде открылся информцентр германской экономики, в Эрбиле — генконсульство).
Что касается России, то в начале прошлого года Москва согласилась списать долг Ирака в размере 12 млрд. долл. После чего президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов посетил Багдад вместе с замминистра иностранных дел России А.Салтановым. Значимость этого визита в том, что делегация передала иракскому премьеру послание главы российского правительства Владимира Путина. В нем констатировался контекст «Западной Курны-2» и выражалась надежда на «адекватную» поддержку Багдадом «активного настроя российского бизнеса по развитию сотрудничества». В этой связи обращается внимание на возможность весеннего визита в Россию аль-Малики, а также на информацию о возможных совместных проектах в Ираке ЛУКОЙЛа и Conoco.
Но США также прекрасно осознают, что без умиротворения Ирана (в той или степени) спокойствие иностранному бизнесу в Ираке не гарантировано. Так, иранская «Карам» выиграла контракт на строительство в Басре «микрорайона» «Новый город». Хотя утверждается, что Тегеран победил вследствие отсутствия предложений американских и британских фирм из-за «опасения неспокойной ситуации в сфере безопасности в шиитской Басре», в это просто не верится, т.к. данные «беспокойства» абсолютно не мешают западным компаниям бороться за нефтеконтракты в этой зоне.
Не обойдена вниманием и Анкара. В 2008 г. аль-Малики совершил визит в Турцию, обсудив как аспект противодействия террористам Курдской рабочей партии. В конце года турецкие Botas и ТРАО совместно с концерном Shell объявили о создании партнерства по добыче и реализации природного газа Ирака.
И все же, безусловно, наиболее весомые позиции в плане воздействия на развитие ситуации в Ираке на сегодня остаются у Вашингтона: Багдад и Агентство по оборонному сотрудничеству США заключили соглашение о поставках американской военной техники и снаряжения на 5 млрд. долл. (летом прошлого года Госдеп США одобрил продажу Ираку вооружения на 10,7 млрд. долл.). В то же время, вполне очевидно, что интересы между геополитическими центрами вокруг Ирака будут удовлетворяться в зависимости от «торгов» в других регионах мира. Скажем, та же Сhevron в 2009 г. планирует выделить 2 млрд. долл. на разведку нефтяных месторождений в Казахстане, при продолжении инвестиций в расширение Каспийской трубопроводной системы, в перспективе позволяющей  транспортировать энергоресурсы не только с Тенгиза, но и с морских месторождений Казахстана. В аналогичном ключе целесообразно рассматривать и ракурс маршрута каспийского «голубого топлива» в Европу.
Вместе с тем, как бы ни делились недра Ирака между мировыми гегемониями, прошловековой опыт однозначно свидетельствует: всегда найдется государство, захотевшее стать «равнее всех равных». Поэтому прогнозировать безоблачность во взаимоотношениях планетарных стран-лидеров не приходится. Следовательно, на земле Ирака также не следует ожидать скорого мира, тем более в условиях наличия многоцветной национально-конфессиональной палитры (что подтверждается продолжающимися терактами, причем явно провокационного характера, скажем подрыв на пути паломников-шиитов).
Конечно же, в этой «игре» задействованными могут оказаться и внутренние силы. Нельзя ведь сбрасывать со счета возможность перекидывания в одночасье симпатий властных структур (по известным причинам) в стан геоконкурентов нынешних кураторов. Так, на совместной пресс-конференции с Н.Саркози, иракский премьер «комментируя заявление вице-президента США Джозефа Байдена о том, что США должны оказать «большее давление» в ходе политического процесса в Ираке, сказал, что «времена давления /США/ на иракское правительство прошли»(5). Но в случае выхода багдадских властей из-под контроля, вполне возможно инициирование очередного этапа обострения взаимоотношений столицы с курдскими властями. На сегодня Вашингтон с пониманием относится к шагам иракских властей в «курдском» направлении. Так, прошлогодний конфликт между «региональным правительством Курдистана» и Багдадом, связанный с заключением первых контрактов на разработку и эксплуатацию нефтегазовых месторождений без консультаций с центром, завершился без эксцессов (хотя иракские власти и объявили подписанные контракты незаконными). Однако, как представляется, дальнейшее развитие «курдского вопроса» будет зависеть от податливости багдадской администрации к советам кураторов.
В этом контексте целесообразно иметь в виду, что конституция Ирака предусматривает самостоятельное определение статуса города путем референдума среди населения Киркука. А это, в свою очередь, является силой давления США на Анкару, периодически
пытающуюся вести самостоятельную внешнеполитическую деятельность(6). Тем более что согласно все той же карте ББВ, в «проектируемый» «Независимый Курдистан» включаются около 20 турецких провинций. На что МИД Турции также ответил, заявив, что расчленение Ирака автоматически аннулирует договор между Великобританией, Ираком и Турцией 1926 г.
А народ Ирака, к сожалению, пока так и остается «посередине» геополитических битв за нефть страны.

Теймур Атаев, политолог, Азербайджан

1.Томас Эдвард Лоуренс. Семь столпов мудрости
2. Англо-французское соперничество на Ближнем Востоке и строительство иракского нефтепровода (1928-1934)
3. Можно ли помочь Америке уйти из Ирака?
4. Ральф Петерс. Кровавые границы: как улучшить ситуацию на Ближнем Востоке
5. Премьер Ирака Нури аль-Малики заявил, что времена американского давления на Ирак прошли
6. Геополитика и Турция или По какой причине вокруг Анкары возникают «курдский» и «исламский» факторы

 

Иран и Россия: новый старт спустя 30 лет

ФОНД СТРАТЕГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ: Тридцать лет тому назад события 1979 года в Иране, завершившиеся свержением шахской династии Пехлеви и победой исламской революции, дали старт новому явлению мировой политики, известному сейчас как «исламский фактор». Символом возвращения мира ислама в «большую политику» стала провозглашенная 1 апреля 1979 г. Исламская Республика Иран (ИРИ).

В начале XXI века исламский Иран продолжает оставаться носителем мощной геополитической идеи. За истекшие 30 лет Иран заметно расширил географию своего влияния по сравнению с шахским периодом, когда его роль «жандарма на Среднем Востоке» поощрялась США. С военно-экономической точки зрения Иран к началу 2009 года располагал самой сильной экономикой и армией в регионе Центральной Евразии. По оценкам экспертов, Иран сохранит за собой вторую позицию в системе ОПЕК как минимум до 2015 года с 7% производства и экспорта нефти на мировых энергетических рынках. Иран обладает значительным людским потенциалом (72 млн. человек населения), срединным пространством на пересечении стратегически важных транспортных коммуникаций («новый Шелковый Путь»), великим цивилизационным наследием.

Махмуд Ахмадинежад, избранный президентом ИРИ 24 июня 2005 г., заявил о «втором старте» ирано-исламской цивилизации, который был дан исламской революцией. В число главных ориентиров развития Ирана входят: реализация 20-летнего плана социально-экономического развития страны на 2006-2025 гг.; продвижение к обществу справедливости, процветания, здоровья и духовности; воспитание поколения сознательных и компетентных строителей всемирной справедливой власти (хокумат-е адл-е джахани); международная деятельность во благо справедливости, мира и уважения. Страна, претендующая на статус «глобального регионального лидера» должна участвовать на паритетной основе в реализуемых мировым сообществом проектах глобального масштаба и выступать гарантом безопасности в регионе.

Исторически «Большой Иран» включает в себя Средний Восток и часть Центральной Азии (Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан), арабскую Западную Азию и Египет. Тегеран в 1990-х гг. пытался утвердиться в качестве лидера в регионе Центральной Азии (среднеазиатские республики бывшего СССР) и в зоне Персидского залива. Однако созданные региональные организации, например – Организация экономического сотрудничества, оказались неконкурентоспособными в условиях начавшегося процесса глобализации.

Прикаспийское сотрудничество также остаётся для Ирана потенциальной возможностью из-за нерешенности вопроса о статусе Каспийского моря. Арабские государства зоны Персидского залива предпочитают укреплять Совет сотрудничества государств Персидского залива (ССАГПЗ). Только после падения режима Саддама Хусейна в Багдаде (апрель 2003 г.) перед Ираном открылась перспектива действий на пространстве арабской Западной Азии и его вовлеченность в арабо-израильский конфликт заметно усилилась.

Вместе с тем, Иран с 1979 года перестал входить в число союзников западных демократий и утратил прямые дипломатические отношения Соединёнными Штатами. Годы ирано-иракской войны и исламизации «с опорой на собственные силы» только закрепили изоляцию ИРИ на международной арене. Упорное стремление Тегерана развивать свою атомную программу вызывает нарастающее противодействие со стороны Запада (США, Израиль, Великобритания, Франция, Германия). В начале 2009 года сохраняется опасность военного столкновения западных держав с Ираном. В случае, если эта возможность станет действительностью, Иран рассчитывает на поддержку стран, выступающих за «многополярную глобализацию» (Россия, Китай, страны Латинской Америки и др.), но реально пока может полагаться только на свои силы и поддержку части мирового общественного мнения. Это может оказаться недостаточным.

Иранцы надеются, что в условиях финансового кризиса США не начнут очередную войну, но не исключено и обратное: в Вашингтоне решат, что «война всё спишет», а новые военные расходы помогут американской экономике выбраться из кризиса.

В отличие от американцев европейские эксперты говорят о том, что, увлёкшись подавлением иранской ядерной программы, Запад «потерял Иран». Возможно, Евросоюз в условиях ослабления мощи США предложит Ирану политику разрядки или политику партнерства, но при этом чётко заявит, что результатом любой иранской атаки на Израиль станут немедленные меры военного характера. В любом случае Тегеран должен дать ясные гарантии не нанесения ядерного удара по Израилю.

Правящее религиозное руководство ИРИ стремится избежать военного столкновения с Америкой, поскольку во всех остальных сценариях – с Россией, с США, с Китаем, с Европой или без них – Иран имеет шанс повысить свой международный ранг. Сегодня в военно-политическом отношении Иран – доминирующая держава в Центральной Евразии (без учета России), безусловный лидер на Среднем Востоке, один из ключевых игроков в Центральной и в Западной Азии. Поэтому Тегеран пытается выиграть время за счет активной региональной политики. Именно поэтому иранская региональная политика имеет глобальное измерение, а складывающиеся альянсы выходят далеко за рамки Среднего Востока. Так, оценивая усилия Тегерана, наблюдатели сделали предположение о складывающемся стратегическом альянсе на Ближнем Востоке по оси Багдад – Тегеран — Сирия. При этом борьба за Ирак рассматривается в Тегеране как многофакторный стратегический процесс в противостоянии с Соединёнными Штатами, строящими однополярный мир.

Так или иначе, запасы энергетических ресурсов и географическое положение делают Иран центральной мишенью современных геоэкономических войн.

На южном фланге Иран стремится к более тесному взаимодействию с Индией. Одним из принципов стратегии Индии в Центральной Евразии является противодействие силам политического ислама и международного терроризма. Фактически в Центральной Евразии материализуется тенденция к достижению «тройственного согласия» Индии, Ирана и России, союз которых способен сдержать геоэкономическую и геополитическую экспансию Китая в регионе.

Намечающийся союз между Ираном и Индией опирается на геоэкономические соображения (энергетическая безопасность, газопровод Иран – Пакистан — Индия, МТК «Север — Юг») и может быть развёрнут в любом направлении. Иран готов к широкому сотрудничеству с государствами региона. Значительную роль в сближении стран Центральной Евразии с Ираном играет последовательное стремление последнего стать одним из региональных центров торговли энергоресурсами (нефтью и газом) и транспортно-энергетической интеграции.

Европа в не меньшей степени вынуждена учитывать ключевую роль Ирана в вопросе энергетической безопасности. Парадокс ситуации заключается в том, что задача уменьшения европейской зависимости от поставок российского газа является одной из основных в трансатлантической политике Вашингтона, и решить её без участия Ирана невозможно. Выбор за Тегераном – получить пропуск на Запад через проект Набукко или реализовать идею «Энергия Азии» с участием России, Китая, Индии, Пакистана, стран Центральной Азии. Здесь пример планирования будущего мира дает Китай, активно выстраивающий свою систему энергетической безопасности от Каспия до Японии, невзирая на имеющиеся политические проблемы.

Тегеран прекрасно понимает, что находится между Китаем и Европой, между Америкой и Россией. То же понимают и в странах Центральной Азии.

России есть, что терять в случае исчезновения с карты мира Ирана – последнего острова стабильности в Центральной Евразии: на новый уровень выйдут международный терроризм и наркобизнес, тлеющие межэтнические и ресурсные (водные) конфликты, религиозный экстремизм, будет сломан процесс региональной интеграции и модернизации.

У России и Ирана есть исторический шанс совместного участия в формировании новой модели регионального взаимодействия. При этом речь не идёт о геополитическом союзе двух стран (слишком велики политические риски), хотя этот сценарий дал бы России контроль над значительной частью иранского «большого пространства», от Средиземноморья до Афганистана и Центральной Азии включительно. Россия идет путем нового регионализма, когда государства, заинтересованные в более глубоком сотрудничестве с ней могут работать в иных формах и на иных условиях, чем все остальные. Стержнем интеграции на пространстве СНГ является ЕврАзЭС, который динамично развивается и в рамках которого к 2010 году должен возникнуть Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана. Параллельно идет работа по формированию Единого экономического пространства. Задача дня – создание первого конкретного успешного интеграционного проекта. Здесь тоже есть поле для развития отношений с Ираном, но в отдалённой перспективе.

Среди вариантов интеграции с участием России и Ирана наиболее привлекательным выглядит сотрудничество в рамках региональной организации нового (глобального) типа — Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), членами которой являются Казахстан, Китай, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан. В число стран-наблюдателей ШОС входят также Индия, Иран, Пакистан и Монголия. Эта организация объединяет вместе с наблюдателями большую часть населения планеты и 3/5 территории Евразии, а её пространство непосредственно граничит с пространством «Большой Европы». Складывающуюся евразийскую конфигурацию и направленность деятельности ШОС определяют совместные стратегические проекты. В начале XXI века они, прежде всего, связаны с возникновением новых маршрутов в трансконтинентальных перевозках («Транссиб», «ТРАСЕКА», «Север — Юг», «Север — Север», «Западный Китай – Западная Европа» и др.).

В глобальной повестке дня для России и Ирана стоят проблемы не только транспорта или туризма. Это также единая, в том числе атомная, энергетика, работа в области биотехнологий, медицины, экологии, освоения космоса, решение демографических проблем, обеспечение стабильности и безопасности. Все это естественные сферы приложения не только коммерческих интересов, но и стратегических разработок, для чего нужны постоянные комплексные исследования, проводимые на коллективной основе.

ОЧАГ МИРОВОГО ПОЖАРА. России и странам Средней Азии нужно быть готовыми к взрыву афгано-пакистанского котла

НОВЫЙ 1985-Й

RPMonitor. Максим Калашников: Новоизбранный президент США Барак Обама, давно обещая вывести войска из Ирака, намерен увеличить группировку американских сил в Афганистане (с 33 до 43 тысяч штыков). Ибо именно там, да еще и на севере Пакистана, зловещая «Аль-Каида» берет реванш. Именно там демократ Обама намерен вести войну до победного конца.

Весь ужас для Америки кроется в том, что «победного конца» для них в Афганистане не будет.

Американская оккупация Афганистана в октябре отметила свое пятилетие. Если отмерить тот же промежуток для СССР (ввод войск в эту азиатскую страну – декабрь 1979-го), то на календаре янки – некий аналог советских 1984–1985 гг. Именно в это время Москва наращивает усилия для того, чтобы завершить Афганскую кампанию победой. К 1983 году наши войска научились воевать почти без генералов, формируя этакие вневедомственные горизонтальные сети. Младшие офицеры разных родов оружия стали договариваться друг с другом, минуя официальное командование, – и формировать группы под конкретную задачу текущего момента. Грохочут масштабные операции: в Панджшерской долине (апрель 1984 г.), Хостинская (июль 1985-го). СССР вводит в ДРА усиленные отряды специального назначения и десантно-штурмовые бригады (начинается «война спецназа» и «рейдовая война»), наносятся массированные и беспощадные удары с воздуха по гнездам душманов. Развертываются охоты за караванами снабжения, везущими исламским боевикам оружие и припасы.

Благодаря новой тактике в Афганистане 1985 года установилось равновесие. Боевики несли тяжелейшие потери и не могли разгромить советские войска. Но точно так же и мы не могли победить: ведь на место разгромленных банд из Пакистана приходили все новые и новые отряды. Русские не решались раздавить и выжечь осиные гнезда, занимаясь погонями за отдельными «осами».

У СССР был тогда единственный шанс победить в кампании: перенести удары на территорию Пакистана, начать воздушный разгром лагерей афганских боевиков – а заодно и самого Пакистана. Благо, он тогда еще не успел обзавестись ядерным оружием. Делать нужно было примерно то же самое, что творили и американцы в 1986-м, нанося бомбово-ракетные удары по целям в Ливии. Однако Москва так и не решилась на такой шаг.

Успехов нашим войскам в Афганистане 1984–1985 годов удавалось добиваться, опираясь на полное господство в воздухе советских вертолетов, штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков. Чтобы переломить положение в пользу боевиков, американцам надо было дать им в руки достаточно мощное противовоздушное оружие. Это случится только в 1986-м, когда США поставят им переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер»…

Сегодняшние намерения Обамы (ввести в Афганистан больше вертолетов с системами ночного видения, усилить войска еще двумя бригадами) поневоле воскрешают в памяти весь этот советский опыт.

С одним, правда, дополнением: США уже сейчас начинают наносить авиационные удары по территории северного Пакистана. Например, в Хайберском проходе, в районе которого живут непокорные и мятежные племена африди и шинвари.

Возникает отчетливая перспектива: активизация США на этом направлении может вызвать внутренний раскол Пакистана и гражданскую войну в этой стране. В итоге американцам придется пойти на уничтожение ядерно-оружейного комплекса Пакистана, на сложную и кровавую операцию по овладению запасами пакистанского ядерного оружия и его вывозу.

Тут недалеко и до чрезвычайных ситуаций с попытками применения ядерных боезарядов против американцев – либо в Пакистане, либо против баз США в Афганистане. Кстати, очень удобно: эффекта и жертв много – а территория западных стран не подвергнется радиационному заражению. Зато острейший международный кризис обеспечен.

Но и без этого афгано-пакистанское направление создаст американцам большие проблемы.

«ЧЕРНАЯ ДЫРА»

Если предложения Обамы воплотятся в жизнь, то контингент США в дикой горно-пустынной стране практически достигнет численности советской 40-й армии. Впрочем, если брать еще британский и другие натовские контингенты, то показатель СССР окажется превзойденным.

По словам Обамы, американцы в Афганистане нуждаются в большей численности войск, в большем парке вертолетов, в лучшем сборе разведывательных данных и в большей невоенной поддержке. Теперь, дескать, необходимо, преследуя широкие стратегические цели США, прекратить войну в Ираке и наносить удары по истинным гнездам терроризма в Афганистане и Пакистане, где «Талибан возрождается и Аль-Каида чувствует себя, как в тихой гавани» (He said that ending the war in Iraq is «essential to meeting our broader strategic goals, starting in Afghanistan and Pakistan where the Taliban is resurgent and al-Qaida has a safe haven»). Итак, настоящий центр террористической активности – это афгано-пакистанская территория, и вести войну против террора здесь придется весьма агрессивно.

При этом затраты на войну удручающе высоки. За месяц действий в Афганистане американцы тратят больше, чем СССР – за год своей Афганской кампании. Вывод войск и Ирака высвободит 10-12 млрд долларов в месяц, но эту экономию, судя по всему, во многом «подъест» Афганистан. Боевики «Талибана» ведут дешевую войну простым оружием. Они умеют обстреливать самые современные авиабазы с помощью примитивных реактивных снарядов китайского изготовления, установленных на деревянные треноги. Положение американцев и их кабульских марионеток здорово напоминает положение советских войск и промосковских властей: они контролируют в основном города, тогда как моджахеды (талибы) – сельскую местность. Причем в самих-то городах днем власть – у официальной администрации, а с наступлением темноты – у полевых командиров.

Означает это только одно: в обстановке острого экономического кризиса, когда американцам понадобятся средства для спасения своих ипотечных, банковских и промышленных структур, когда США испытывают большую нехватку денег на обновление национальной инфраструктуры (энергосетей, мостов, шлюзов, водопроводов, каналов и т.д.) – громадные средства будут сжигаться в абсолютно бесперспективной войне.

Таким образом, американцы попадают в ту же ловушку, в которую они когда-то загнали СССР. Последнему тоже в 1980-е приходилось тратить средства в Афганистане, вместо того чтобы направлять их на развитие своей экономики. Мало того, в 1980-е американская стратегия сокрушения Союза предусматривала все большее втягивание Москвы в войну и увеличение ее затрат на фоне падения советских доходов от экспорта нефти.

Теперь практически то же самое происходит с самой Америкой. Исключение одно: если СССР испытывал все это во многом благодаря внешнему врагу (США), то теперешние США сами влезают головой в петлю и норовят затянуть ее потуже.

А переносные зенитно-ракетные комплексы? Они снова могут появиться в руках исламских боевиков. Например, китайского производства.

СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ТУПИК

США угодили в тупик. Никакой победы над терроризмом они военным путем не достигнут.

Контингент исламских боевиков в Афганистане и Пакистане обречен все время воспроизводиться, на место одного убитого моджахеда будут вставать два новых. На этой земле уже тридцать лет идет беспрерывная война, здесь выросли три поколения, не умеющие ничего, кроме как партизанить, выращивать и продавать наркотики, совершать диверсии. Их уже не вернуть к тихому возделыванию земли на маленьких полях, как это было до 1978 года.

Чтобы выиграть войну, Западу нужно предложить Афганистану модель счастливой и богатой мирной жизни на основе некоей экономической модели. Одновременно подобную модель экономического успеха необходимо дать и Пакистану, стремительно превращающемуся в классическое, расколотое «обреченное государство».

Ни в первом, ни во втором случаях Соединенные Штаты не в силах предложить тамошним жителям какой-либо альтернативы. С точки зрения мирового рынка и глобального разделения труда и Афганистан, и Пакистан – территории-аутсайдеры. Ничего, кроме наркотиков и боевиков-фанатиков, они предложить миру не в силах.

В прошлом в Афганистане гораздо большие шансы на успех имел Советский Союз, предлагавший афганцам строить социалистическую систему, налаживать промышленность и высокопродуктивное поливное земледелие. СССР брал на учебу в своих университеты, институты и училища десятки тысяч молодых афганцев ежегодно, но ничего подобного США предложить Афганистану не могут. В глобалистско-либеральной экономике, где США – штабной центр, афганские территории надежно попадают в разряд «лишних стран»: слишком бедных, неконкурентоспособных, слишком нерентабельных для ведения бизнеса «на аутсорсинге». А рыночное расслоение афганского общества (если так можно назвать эту мешанину кланов и племен) только усилит стремление молодежи брать оружие и идти воевать.

Взять Афганистан на полное иждивение, превратить в дотационную страну, используя русский опыт с республиками Средней Азии? На это у Запада, попавшего в тяжелый экономический кризис, нет ресурсов. Да и коррупция местной правящей верхушки такова, что от дотаций простым афганцам достанутся лишь жалкие крохи, что все равно не умиротворят регион. Никакой «план Маршалла» для здешних территорий невозможен по определению.

В принципе, то же самое относится и к Пакистану, с начала 1980-х превратившемуся в вулкан, извергающий «лаву» в виде тысяч боевиков-экстремистов. Пакистан переживает острейший кризис: население увеличивается, бедность нарастает, земли и воды не хватает, местная индустрия проигрывает конкуренцию китайской. Пакистан обречен на взрыв, на радикально-исламскую и антизападную революцию, и наличие у страны ядерного оружия лишь усугубляет ужас положения. В принципе, все это должно было случиться уже в конце 1970-х, когда Пакистан уже пережил крах социалистических реформ Бхутто-старшего и решил строить военно-исламскую диктатуру Зия-уль-Хака. Тогда Пакистан был спасен потоком западной помощи: страна нужна была как союзник для борьбы с СССР и как плацдарм для операций в Афганистане. Тогда же Пакистан обрел и канал для «утилизации» энергии своей пассионарной, обездоленной молодежи – он сплавлял ее на войну с русскими.

А теперь СССР нет. Нет больше и экономической подпитки Пакистана с Запада. Либерально-рыночные реформы в исполнении Бхутто-дочери кончились коррупционным крахом еще в 1990-е. Экстремистская молодежь снова идет воевать в Афганистан – но воевать уже с американцами и англичанами, а не с русскими. И параллельно она все больше хочет воевать уже в самом Пакистане – за установление здесь истинно исламского государства, за уничтожение старой правящей верхушки и за перераспределение богатств. Взрыв пакистанского котла – это лишь вопрос времени. Попытаться спасти положение с помощью войны с Индией пакистанские элиты тоже не смогут: у индийцев также есть ядерное оружие, их армия больше, да и Запад не поддержит Пакистан в конфликте.

И никакие усиления западного контингента в Афганистане, никакие дополнительные вертолетные части американцам в данном случае не помогут. Они обнаружат себя в котле исламского джихада, клокочущем ненавистью к США и ко всему Западу. В котле, что может составиться из Афганистана и обломков Пакистана. Тогда Западу придется в экстренном порядке, с большими жертвами, уничтожать ядерную промышленность Пакистана, вывозить из него ядерные боеприпасы и делящиеся материалы.

А потом – все равно уходить отсюда, оставляя позади торжествующие мусульманские массы. И повторится история лета 2006 года с шейхом Насруллой и Израилем, но только в гораздо больших масштабах.

Двумя позитивными итогами войны для США могут стать только ядерное разоружение Пакистана и уничтожение – за счет хаотизации стираны – китайской морской базы в Гвадаре, лишение Пекина выхода в Индийский океан.

БОРЬБА ЗА СРЕДНЮЮ АЗИЮ

С другой стороны, исламская экспансия перекинется из афгано-пакистанского котла на другие регионы. Куда направится клокочущая исламская «лава» после ухода войск США? Сначала талибы расправятся в Афганистане со своими местными противниками – бывшим Северным Альянсом. Подавят местных узбеков и таджиков. А потом начнут экспансию на север – в некогда советские республики Средней Азии, деградировавшие после 1991 года, проеденные коррупцией и нищетой, расколотые изнутри (массы особенно ненавидят местные элиты), испытывающие дикую нехватку плодородных земель и пресной воды.

Наверняка родится сильное исламское движение за создание федеративного Халифата: обширной империи, включающей в себя обломки Пакистана, Афганистан, Таджикистан и Туркестан. С тем, чтобы новая исламская держава опиралась на нефтегазовые ресурсы Узбекистана и Туркмении, на уран и золото Узбекистана, Таджикистана и Киргизии, на гидроресурсы Памира, на плодородные Чуйскую, Таласскую, Ферганскую и Ошскую долины. Дальнейшие цели Халифата также ясны. Поскольку воевать с Китаем за освобождение Синьцзяна опасно (китайцы – тот же СССР в период своей максимальной жесткости и силы), то нужно идти к рекам и степям Казахстана, к водно-земельным ресурсам южной Сибири. Нужно врываться в богатое, нефтегазоносное Поволжье, распространяться на Северный Кавказ.

К такому повороту дела Москве надо готовиться уже сейчас. Ашхабад, Ташкент, Бишкек, Душанбе – все они, оказавшись под ударом, примутся искать покровителя, выбирая между русскими и китайцами (Запад будет уже не в счет). Китай силен в военном плане, он может беспощадно истреблять боевиков. Но он сам способен оккупировать Среднюю Азию, ему самому нужны углеводороды, уран и золото. И Китай не может дать Средней Азии главного, чего ей не хватает – пресной воды.

И вот здесь станет возможным русско-среднеазиатский альянс. Мы уже неоднократно писали о его формуле, напомним ее и здесь.

От русских – оружие, помощь в подготовке местных армий, поддержка с воздуха, ядерный щит, космическая разведка. А также – 5% стока сибирских рек, чтобы напоить пустыни Туркестана и превратить их в новую житницу, где можно дать работу десяткам миллионов местных жителей, сегодня устремляющихся на заработки в РФ.

От Средней Азии – рабочая сила для постройки каналов, лояльность Москве в геополитических вопросах, привилегированный доступ капитала РФ к туркестанским месторождениям полезных ископаемых, к аграрным проектам и контроль над нефтегазопроводами, что пойдут в Индию и Китай.

Прорабатывать подобную конструкцию нужно уже сейчас, не дожидаясь, пока Среднюю Азию затопит бурлящая лава, клокочущая в афгано-пакистанском котле.

Ситуация в Ираке: танцы вокруг нефти

Источник iraq.itar-tass.com:  Министр нефти Ирака Хусейн аш-Шахристани прибыл вчера в Великобританию для обсуждения с международными компаниями контрактов на разработку иракских нефтяных месторождений, сообщила британская вещательная корпорация Би-би- си. По ее данным, к проведению таких переговоров была отобрана 41 компания, включая «ВР», «Шелл» и «Эксон». Предметом обсуждений станут соглашения на добычу нефти на 8 крупнейших иракских месторождениях, содержащих, по оценкам экспертов, около 40 проц всех нефтяных ресурсов страны.

Проводимые аш-Шахристани переговоры, как было заявлено, являются частью предпринимаемых Багдадом усилий по увеличению ежедневной национальной добычи нефти с нынешних 2,5 млн баррелей до 4,5 млн баррелей в течение ближайших пяти лет. Сам факт начала переговоров, по мнению местных комментаторов, свидетельствует о существенной нормализации ситуации в Ираке. Подписание контрактов, в случае достижения договоренностей, ожидается в середине будущего года. Если это произойдет, западные нефтяные компании впервые займутся разработкой иракских нефтяных полей за последние 30 лет.

Как сообщила сегодня британская газета «Файнэншл таймс», прибывший в понедельник в Лондон министр нефти Ирака Хусейн аш- Шахристани приступил к заключительным консультациям с ведущими западными частными нефтяными компаниями по контрактам, срок действия которых достигает 20 лет. Т.е. Ирак начал финальный тур отбора иностранных партнеров для участия в совместных проектах по разработке крупнейших нефтяных месторождений страны и созданию нефтяной инфраструктуры.

Ранее иракское правительство составило на основе поданных заявок список из 41 международной компании, включая российские «Газпром» и «ЛУКОЙЛ», которые выйдут в финал конкурсов на участие в нефтяных и газовых проектах в Ираке. Как сообщили сегодня представители деловых кругов, недавно этот список был увеличен до 48 компаний.

На предстоящей внеочередной сессии ОПЕК рассмотрит вопрос о сокращении объемов добычи нефти, если на рынках возникнет ее избыток и предложение значительно превысит спрос. Об этом объявил сегодня в Лондоне министр нефти Ирака Хусейн аш-Шахристани. Ирак является членом ОПЕК, однако на него не распространяется система предельных квот на добычу нефти странами этой международной организации. Тем не менее, в Лондоне Хусейн аш-Шахристани дал понять, что Ирак готов, в случае необходимости, «проявить солидарность» со своими коллегами по ОПЕК.

Внеочередная сессия ОПЕК пройдет 18 ноября в Вене. Ряд стран, включая Венесуэлу, Иран и Ливию, открыто добиваются принятия экстренных мер с тем, чтобы вернуть цену нефти на уровень 100 долларов за баррель. Однако, как отмечают информированные деловые круги, часть влиятельных стран организации, в том числе Саудовская Аравия, считают, что рубеж для защиты цены барреля должен находиться на отметке в 80 долларов.

Курдские проблемы правительства Ирака

Глава автономного региона Иракский Курдистан Масуд Барзани прибыл в понедельник в Багдад для переговоров с центральным иракским руководством. Он сразу встретился с президентом Ирака Джалялем Талабани /курдом по национальности/, с которым очертил круг подлежащих обсуждению проблем.

В их числе — готовящееся к подписанию соглашение о долгосрочном сотрудничестве в сфере безопасности между Вашингтоном и Багдадом. Будет также рассмотрен вопрос размещения подразделений иракской армии и курдских военизированных формирований «пешмерга» в спорных районах, на административно-территориальную принадлежность которых претендуют как курдские, так и центральные власти. «Есть много вопросов, которые нам надо решить», — отметил Барзани по прибытии в иракскую столицу.

Сегодня же по указанию премьер-министра Ирака Нури аль-Малики в христианских районах Мосула на севере страны /провинция Найнава/ размещены до трех тысяч иракских военнослужащих и полицейских для защиты христиан от нападений боевиков. В последние дни город захлестнула волна насилия. Вооруженные экстремисты изгоняют христиан из домов, убивают владельцев магазинов и лавок. По официальным данным, погибло от семи до 14 человек. Более 1300 семей покинули Мосул из опасений за свои жизни. Люди укрылись у родственников в ближайших деревнях.

Аль-Малики пообещал защитить жителей города, в котором всегда мирно уживались арабы, курды и туркмены, исповедующие разные религии. Лидеры христианской общины считают, что против нее начата война, преследующая цель изгнания из города. Пока доподлинно не известно, кто стоит за антихристианской кампанией в Мосуле. Многие христиане считают, что погромы инициировали курды, которые якобы хотят получить больше власти по итогам предстоящих выборов в провинциях. Официальные иракские представители возлагают ответственность на боевиков «Аль-Каиды», перебравшихся на север страны после разгрома в Багдаде и западной провинции Анбар.

Проблемы ЮНЕСКО

ЮНЕСКО выступила сегодня с призывом к международному сообществу мобилизовать усилия с целью обеспечения права иракских детей на учебу. В обращении Организации ООН по вопросам образования, науки и культуры говорится, что после начала войны в этой стране почти четвертая часть детей лишилась возможности посещать школы.

«Начавшаяся в 2003 году война и, как следствие, участившиеся акции насилия пагубно сказались на системе образования Ирака, — говорится в распространенном сегодня пресс-службой ЮНЕСКО коммюнике. — Более 22 проц иракских детей, в первую очередь девочки, сегодня не могут посещать школы. Качество образования резко снижается, поскольку многие преподаватели из-за угроз со стороны экстремистов покидают страну». «С 2003 года в Ираке были убиты 230 преподавателей, сотни других пропали без вести, — отмечается в документе. — В этом контексте помощь системе образования становится ключевым фактором реконструкции и развития Ирака».

Эта проблема будет главной в повестке дня предстоящей в конце месяца в парижской штаб-квартире ЮНЕСКО международной конференции под девизом «Не дадим погибнуть будущему Ирака» с участием представителей более 150 стран. 

Адрес публикации: http://www.warandpeace.ru/ru/news/view/28420/

Сильвио Берлускони: Италия намерена стать главным импортером иракской нефти

Премьер-министр Италии Сильвио Берлускони во время встречи в правительственном дворце Киджи в Риме с премьер-министром Ирака Нури аль-Малики заявил, что Италия намерена продолжать закупки нефти в Ираке и стать главным ее импортером, сообщает РИА «Новости» со ссылкой на итальянское агентство АНСА.

«Италия второй по количеству импортер иракской нефти. Мы будем продолжать ее импортировать и намерены занять лидирующую позицию», — сказал Берлускони.

Он также сказал, что рад огромным шагам вперед, которые Ирак сделал в области экономики и безопасности. Италия намерена отправить в страну еще больше сотрудников правоохранительных органов страны для обучения иракских полицейских.

В ходе встречи Италия вернула Ираку 13 археологических находок иракского происхождения, которые были найдены и конфискованы в Италии.

http://www.rusenergy.com/?page=news&id=95298

Ирак предложил иностранным компаниям инвестировать в шесть крупных месторождений

Картинка 11 из 11257

Правительство Ирака заявило сегодня о том, что открыло шесть крупных месторождений для привлечения иностранных инвестиций. Министр нефти страны Хусейн аль-Шахристани сообщил, что 35 нефтяных компаний могут претендовать на инвестирование в эти проекты, в том числе, Royal Dutch/Shell PLC, Total SA, BP Plc. и ExxonMobil, передает РБК со ссылкой на Associated Press.

Правительство открыло для вложения месторождения Румейла, Зубаир, Западная Курна, Майсан, Киркук и Бэй Хассан. На всех этих месторождениях уже ведется добыча, однако новые контракты, по прогнозам министра, могут увеличить добычу на 1,5 млн барр./день. Срок подачи предложения истекает для иностранных компаний в марте 2009г. Предварительные контракты будут подписаны через год, в июне 2009г.

Х.аль-Шахристане также сообщил о том, что правительство решило открыть для инвестиций газовые месторождения Акказ и Мансурия, однако не уточнил деталей.

Ранее в этом месяце Министерство нефти Ирака заявило, что правительство страны близко к заключению контрактов с ведущими западными нефтяными компаниями. Тогда предполагалось, что контракты на добычу нефти будут подписаны в конце июня с.г. и будут иметь промежуточный характер, до тех пор пока парламент страны не примет новый национальный закон о нефти, споры по которому ведутся между шиитами, суннитами и курдами.

Иракские власти рассчитывают, что американские и европейские фирмы помогут довести добычу сырья до 2,9 млн барр./день к концу следующего года. Сейчас объемы добычи нефти в Ираке составляют 2,5 млн барр./день — это самый высокий показатель с момента иностранной интервенции в 2003г.

Углеводородные запасы Ирака оцениваются приблизительно в 115 млрд барр. нефти и 3,17 трлн куб. м природного газа.

http://www.oilru.com/news/76746/

Крупнейшие нефтедобывающие компании возвращаются в Ирак

Картинка 11 из 11270Крупнейшие нефтедобывающие компании в ближайшее время смогут вернуться в Ирак, сообщает «РосФинКом» со ссылкой на The New York Times. Exxon Mobil (США), Shell (Голландия), Total (Франция) и BP (Великобритания), работавшие в Ираке 36 лет назад до прихода к власти Саддама Хусейна, а также Chevron и ряд компаний поменьше ведут переговоры Министерством нефтяной промышленности Ирака о заключении контрактов на обслуживание крупнейших месторождений нефти в стране. Контракты будут заключаться без проведения конкурсов. Ожидается сделки, о которых будет объявлено 30 июня, положат начало работе крупных компаний в Ираке, раскрыв новое и потенциальнотприбыльное поле для их деятельности.

Заключение контрактов без проведения конкурсов нетипично для отрасли и эти компании были выбраны среди более, чем 40 других компаний, в том числе из России, Китая и Индии. Предполагается, что первые контракты будут заключаться на один-два года и их объем будет относительно небольшим. Тем не менее, это даст выбранным компаниям неоспоримое преимущество при заключении последующих контрактов. Благодаря тому, что нефтяная промышленность Ирака была долгое время фактически заморожена, именно Ирак, среди всех экспортеров нефти от России до Венесуэлы, может обеспечить значительное увеличение объема добычи нефти в мире и предоставить компаниям исключительно редкие возможности.

Приглашая нефтяных гигантов, правительство Ирака рассчитывает привлечь в страну самые современные технологии и опыт разработки и разведки нефтяных месторождений и обеспечить увеличение объема добычи на 1 млн. баррелей в день. Прибыль от экспорта дополнительной нефти предполагается пустить на восстановление страны, хотя на данные момент из-за неповоротливой бюрократической системы правительству с трудом удается тратить нефтяные доходы.

По заявлению Министерства нефтяной промышленности Ирака, контракты без проведения конкурсов — это временная мера, которая необходима до принятия парламентом нового нефтяного законодательства. Компании, которые были выбраны для заключения контрактов, безвозмездно консультировали министерство в течение двух последних лет. Это, в сочетании с наличием у них необходимых технологий, и стало причиной выбора.

Пока выбранные компании, по словам представительницы Shell Марни Фанк (Marnie Funk), займутся небольшими проектами. Например, они предложили не сжигать попутный газ, а собирать и использовать его, отметила Фанк.

«Конечно, все ждут раздачи больших призов — контрактов на разработку новых огромных Месторождений», — считает эксперт Cambridge Energy Research Associates по добыче нефти на Ближнем Востоке Лейла Бенали (Leila Benali), — «Нынешние контракты — это фундамент для долгосрочных соглашений».

По мнению аналитика International Energy Agency Дэвида Файфа (David Fyfe), хотя объем добычи нефти в Ираке можно увеличить с текущих 2,5 млн до 3 млн баррелей в сутки, это займет больше шести месяцев, о которых говорит Министерство нефтяной промышленности Ирака. По оценкам агентства, проведение восстановительных работ на месторождениях страны может довести объем добычи нефти до 4 млн баррелей в сутки в течение нескольких лет. После начала разработки новых месторождений Ирак рассчитывает нарастить объем добычи до 6 млн баррелей в сутки, отмечает Файф, и это может повлиять на мировые цены на нефть.

По заявлению представителей двух нефтяных компаний, новые контракты — это всего лишь продолжение их двухлетней работы согласно подписанным меморандумам о взаимопонимание. По ним компании бесплатно консультировали и обучали персонал в Ираке. По мнению представителей США и компаний, именно эти взаимоотношения с министерством и стали причиной заключения контрактов без проведения конкурсов. Тем не менее, 46 компаний, среди которых представители Китая, Индии и России, также подписывали меморандумы с министерством, но не получили контрактов.

По новым контрактам компании буду всего лишь обслуживать месторождения. Правительство будет платить за их работу, но лицензий на разработку месторождений они не получат. Это позволяет компаниям начать работать в Ираке уже сейчас, несмотря на отсутствие нефтяного законодательства. Принятие законов о добыче нефти застопорилось из-за разногласий между шиитской, суннитской и курдской партиями в парламенте. Тем не менее, по этим контрактам, компании смогут получить огромные прибыли при текущих ценах на нефть: министерство и компании ведут переговоры о том, чтобы вознаграждение выплачивалось в баррелях нефти, а не в деньгах.

По мнению Бенали, это не контракты на обслуживание, а возможность обойти проблемы с законодательством. Западные компании получат опыт управления крупными проектами в Ираке до принятия законов, отмечает Бенали. По словам представителя Министерства нефтяной промышленности Ассема Джихада (Assem Jihad), министерство выбрало те компании, с которыми удобно было работать по меморандумам о взаимопонимании.

Во всех случаях, за исключением одного, контракты по обслуживанию конкретных месторождений получили те же компании, которые консультировали министерство по этим месторождениям. Исключением является месторождение «Западная Курна-2» на юге Ирака. Компания «Лукойл» консультировала министерство по этому месторождению, однако, контракты получили Chevron и Total. Представитель «Лукойла» отказался дать свой комментарий.

http://www.rusenergy.com/?page=news&id=93863