Россия сближается с Китаем

Т.Становая: Россия сближается с КитаемПолитком: Россия значительно продвинулась на китайском направлении своей внешней политики. На прошедшей неделе прошли переговоры премьер-министров России и Китая Владимира Путина и Вэнь Цзябао: на них была достигнута договоренность о строительстве дополнительной ветки нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» (ВСТО). Это решение можно назвать прорывом: стороны в течение нескольких лет не могли найти взаимоприемлемое решение. Одновременно Россия развивает и политическое сотрудничество с Китаем, что особенно важно как на фоне мирового финансового кризиса, так и на фоне неудовлетворительных российско-американских отношений.

Визит премьер-министра Китая в Россию оказался одним из самых результативных за многие годы. Катализатором успеха оказался мировой финансовый кризис и падение цен на нефть, ударившие по нефтяным компаниям: российский ТЭК сегодня особенно остро нуждается в дополнительных финансовых вливаниях. Россия, также как и страны Европы (достаточно посмотреть уровень представительства европейских лидеров на евроазиатском форуме), готовы плотнее взаимодействовать с Пекином, де-факто признавая его резко возросшую роль в мировой финансовой системе.

На этом фоне согласование Россией и Китаем вопроса о строительстве ответвления нефтепровода ВСТО на Хэйлунцзян (ранее на Дацин) – серьезный сдвиг в двусторонних отношениях. Напомним, что тему поставок нефти через отдельно построенный нефтепровод впервые подняла компания «ЮКОС» еще при Михаиле Ходорковском: планировалось построить частный нефтепровод (Ангарск-Дацин), через который компания могла бы поставлять нефть растущей экономике Китая. В 2003 году, еще до начала «дела ЮКОСа», в рамках визита Путина в Китай было подписано генеральное соглашение между Ходорковским и председателем КНР Ху Цзиньтао о поставках нефти на сумму $150 млрд в течение 25 лет. Однако активное обсуждение этого проекта столкнулось с политическими факторами: конфликтом между властью и ЮКОСом, в рамках которого любые действия компании, носящие геополитический характер воспринимались как элемент угрозы российской государственности. Китай, в свою очередь, был крайне обеспокоен «делом ЮКОСа» и просил гарантий поставок нефти. Однако в 2004 году Россия не могла дать таких гарантий.

После того, как активы ЮКОСа были куплены «Роснефтью», госкомпания фактически стала преемником и экономических интересов ликвидированной компании. «Роснефть» всерьез стала рассматривать возможность поставок нефти в Китай, а Китай, в свою очередь, дал кредит в размере $6 млрд под залог поставок нефти до 2010 года (на эти средства и были выкуплены активы «Юганскнефтегаза»). Одновременно «Роснефть» начала активно лоббировать строительство нефтепровода ВСТО. Однако проект столкнулся с массой политико-экономических проблем, большинство из которых сохраняют актуальность и сегодня. Речь идет о конкуренции путей поставок нефти (трубопровод или РЖД), о конкуренции регионов (длительное время реализацию идеи строительства нефтепровода тормозила конкуренция Приморского и Хабаровского краев за последний пункт нефтепровода), сопротивление экологов. Достаточно вспомнить известный перенос участка нефтепровода лично Путиным на одном из совещаний: тогда президент принял личное решение обезопасить озеро Байкал от экологических рисков.

Главной же проблемой была политическая: Россия до конца не могла определиться, какое направление экспорта нефти будет приоритетным – на Японию или в Китай. Японский вариант всегда казался более приоритетным: изначально планировалось построить нефтепровод до бухты Перевозная, и лишь потом решить вопрос о гипотетическом строительстве ответвления в Китай. Проблема заключается в том, что для наполнения трубопроводов в обоих направлениях нужны огромные инвестиции в добычу нефти: существующей добычной базы не хватит.

Сохраняла актуальность и политическая проблема отношений России с Японией: до 2006 года в России складывался конгломерат экономических интересов госкомпаний («Газпром», «Сургутнефтегаз», «ЛУКойл»), которым (кроме «Роснефти») было выгодно развивать именно японское направление. Активно шло обсуждение инициатив по созданию государственного консорциума, который стал бы управлять ресурсами Западной и Восточной Сибири, поставляя нефть и газ в Японию и страны АТР. Тогда же играл свою роль и политический фактор: в СМИ появлялось много неофициальной информации о ведущихся переговорах между Москвой и Токио относительно подписания мирного договора и решения проблемы островов. «Энергетическая карта» активно разыгрывалась Кремлем в расчете сдвинуть многолетнюю проблему с мертвой точки. Однако так и не удалось достичь здесь прогресса.

Принципиально важным для ВСТО стал визит Владимира Путина в Китай в марте 2006 года. Именно тогда стороны договорились о том, что ветка на Китай будет построена. В мае началось строительство ВСТО (в Иркутской области, в трех километрах от города Тайшет). Трубопроводная система конечной мощностью 80 млн тонн нефти в год должна вывести Россию на рынок стран АТР. Проект предполагает строительство нефтепровода длиной свыше 4100 км. На первом этапе труба должна дойти до станции Сковородино (Амурская область), откуда нефть планируется поставлять по железной дороге на побережье Тихого океана в бухту Козьмино. Второй этап предполагает доведение нефтепровода до Тихого океана и строительство ответвления на Китай. Первый этап планировалось завершить в этом году, однако из-за проблем со сменой руководства «Транснефти» и конфликтной ситуацией вокруг подрядчиков сроки переносятся на год.

Последней проблемой, которая тормозила принятие решения о строительстве ответвления, стала цена поставляемой нефти: на протяжении последних двух лет Россия и Китай не могли договориться, что постоянно создавало напряженность в двусторонних отношениях. Пекин четко давал понять, что вопрос о строительстве нефтепровода является принципиально важным, Москва, в свою очередь, держала паузу. По данным «Коммерсанта», «Роснефть» считала слишком высоким заложенный в формулу цены дисконт к цене Brent (минус $3, впоследствии уменьшен до минус $2,325).

Кризис заставил «Роснефть» занять более гибкую позицию. Как рассказал «Коммерсанту» источник, знакомый с коммерческой частью соглашения, CNPC согласилась закупать у «Роснефти» нефть по цене, уравненной с будущей ценой в порту Козьмино — конечной точке ВСТО. При существующей системе тарификации нефть в Козьмино должна быть заметно дороже, чем на китайской границе, от которой порт отстоит почти на 2 тыс. км. Однако, поясняет собеседник газеты, в связи с готовящимся введением сетевого тарифа по системе «Транснефти», стоимость транспортировки Тайшет—Сковородино и Тайшет—Козьмино должна быть уравнена.

Взамен «Роснефть» и «Транснефть» рассчитывают получить кредит в сумме $20-25 млрд под будущие поставки нефти в течение ближайших 20 лет. Как сообщил агентству Reuters источник, знакомый с ходом переговоров, Россия и Китай обсуждают сейчас условия соглашения по выделению этих средств. В случае подписания документа 60% (12-15 млрд) от суммы транша получит «Роснефть». Окончательно коммерческая часть соглашения станет известна 25 ноября: пока стороны не сошлись в оценке стоимости кредита.

Достижение договоренностей о строительстве нефтепровода было противоречиво встречено в России. Проблема наполняемости нефтепровода продолжает сохранять актуальность. Более того, на фоне дефицита ликвидности она обостряется: для расширения добычной базы требуется разработка новых месторождений («Роснефть» планирует начать освоение Ванкорского месторождения). Россия сейчас «закладывается» сразу на три направления: европейское, китайское и японское, что вызывает достаточно много озабоченности со стороны, как экспертов, так и потребителей, прежде всего, в Европе. Москва не раз давала понять, что нефти хватит на всех. Однако пока уровень скепсиса остается достаточно высоким, особенно учитывая политические факторы: проблемы с поставками нефти в Чехию (официально по техническим причинам) и Литву (в связи с остановкой транспортировки нефти по нефтепроводу «Дружба»). В ЕС же считают, что действия России связаны с политическими мотивами — Чехия сотрудничает с США в вопросе размещения элементов ПРО, а Литва отказалась продать российской компании завод «Мажейкяй нафта», ранее принадлежавший ЮКОСу.

Другой проблемой оказывается усиление энергетической зависимости России от Китая. В то же время на официальном уровне, напротив, указывают, что зависимость Россия от потребителей, напротив, в целом снижается. Как заявил вице-премьер правительства РФ Игорь Сечин, Россия диверсифицирует рынки поставок и тем самым снижает риски.

Тем временем, Россия активно развивает и политическое сотрудничество с Китаем, пытаясь воспользоваться мировым финансовым кризисом. Одним из самых громких предложений России стала идея отказаться от американских долларов во взаимных расчетах. Китай пока не ответил на эту инициативу. Понятно, что Россия в данном случае пытается пойти на некий валютный союз с КНР в борьбе против американской валюты. Для Китая эта проблема весьма носит противоречивый характер: многотриллионные золотовалютные запасы Китая хранятся преимущественно в американских казначейских облигациях и Пекин не заинтересован в обрушении американской валюты.

Россия сегодня заинтересована в привлечении Китая и как союзника в продвижении других масштабных инициатив, затрагивающих формирование новой мировой финансовой архитектуры. Россия еще до кризиса раскритиковала США как глобального регулятора мировых товарных и финансовых рынков, также указав на общий кризис «глобальных институтов управления». Тогда Москва могла объявить себя «островком стабильности» и выступить инициатором ревизии мировой финансовой системы. Однако кризис ощутимо ударил и по России. Сейчас и Европа, и Москва обратили внимание на Китай и Индию, которых кризис затронул в наименьшей степени. Более того, Китай рассматривают и как крупнейшего финансового донора, хотя преувеличивать его возможности не стоит – из страны начался отток капиталов, существенно замедлился рост китайского экспорта из-за снижения платежеспособности западных потребителей. В любом случае, достаточно много ожиданий относительно предстоящего выступления китайского руководства на предстоящем в Вашингтоне саммите G20. За день до визита в Москву премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао выступил за реформы, «которые поспособствуют созданию справедливой и эффективной глобальной финансовой архитектуры». Суть идей пока неясна, однако очевидно, что формируется самая широкая коалиция стран, выступающих за перемены в мировой финансовой системе.

Китай понимает возросший интерес к своей роли со стороны крупнейших мировых держав, находящихся под более ощутимым влиянием кризиса и пока ведет себя достаточно сдержанно, не отвечая на конкретные инициативы. Одновременно Китай добивается для себя прорывных решений со стороны партнеров: в данном случае именно кризис сумел сдвинуть с мертвой точки проблемы строительства нефтепровода. Китай превращается в один из полюсов мирового влияния, и Россия находится на пути развития достаточно тесного сотрудничества именно с этой страной. Кризис, вместе с тем, может способствовать ослабеванию напряженности в российско-европейских отношениях (в существенно меньшей степени это может относиться к отношениям между Россией и США), что создает более благоприятную почву для реального пересмотра фундаментальных принципов функционирования мировой финансовой системы.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий.

Адрес публикации: http://www.postsoviet.ru/page.php?pid=1541

Часть 3. СИБИРЬ НЕ ДОЛЖНА СТАТЬ «НОВОЙ АЛЯСКОЙ»

Окончание.

Создание «инновационного рая» за Уралом позволит России преодолеть системный кризис мирового капитализма

Часть 1 (http://www.rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=11174),

Часть 2 (http://www.rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=11175)

СЫРЬЕ? ОПЯТЬ ТОЛЬКО СЫРЬЕ!

RPMoniror:  Если брать суть нынешних планов столичной бюрократии в отношении Сибири и Дальнего Востока (СДВ), то это – роль поставщика сырья для бурно развивающихся стран Тихоокеанского региона и отчасти – транспортный коридор. При этом большой, настоящей стратегии развития СДВ у Москвы до сих пор нет. Это касается документов и Минэкономики, и Минрегиона. Возьмем для примера разработку последнего, наделавшую шума в экспертном сообществе в 2007 году – «Концепцию стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона».

– Основная идея концепции – целенаправленное вписывание российского Дальнего Востока в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) и окончательное превращение его в сырьевой придаток зарубежных стран, что с необходимостью означает утрату российского суверенитета и потерю восточных территорий для РФ, – считает лидер Движения развития Юрий Крупнов. – В качестве стратегии в концепции абсолютно открыто предлагается «формирование крупного региона (макрорегиона), позволяющего России подключиться к экономическому росту, идущему в странах АТР и Индии, а также обеспечить наиболее продуктивную интеграцию страны в глобальный мир».

Это основывается на представлении авторов концепции о «значимости России» заключающейся лишь в том, что она является «государством, ответственным за ресурсное обеспечение мирового социально-экономического развития. Именно в этой логике Россия сегодня выстраивает отношения с западными партнерами, добиваясь прогнозируемости в транзите и потреблении энергоресурсов. Для Азиатско-Тихоокеанского региона место России как гаранта ресурсов развития пока не занято, но уже оспаривается другими государствами». При этом по всему тексту под ресурсами развития понимаются именно природно-сырьевые ресурсы!

Таким образом, сутью предлагаемой нам «стратегии» действий является закрепление за Россией сырьевой ориентации. Мы должны стать сырьевым придатком, причем не только для «западных партнеров», но и для АТР!

Более того, открыто говорится: что это нужно для того, чтобы весь мир рос и развивался, а РФ и ее Дальний Восток выступали бы в функции системы обеспечения чужого роста и развития стратегическим сырьем: природно-сырьевыми ресурсами, в том числе углеводородами, биоресурсами и т.п.

Что предлагается в качестве наиболее перспективного сценария «развития»? «Создание во Владивостоке товарно-сырьевой биржи, которая может начать свою деятельность с предложений от российских государственных компаний новой линейки энергоресурсов, а также гуманитарных ресурсов: высококвалифицированных услуг по обслуживанию и ремонту, образованию и опережающим исследованиям (способам получения нового знания), экологическим и туристско-рекреационным услугам». Откровенность авторов концепции не может не поражать. «Всё на продажу!»

Неудивительно, что в рамках предписываемой востоку страны стратегии концепция напрямую планирует организацию второго издания Дальневосточной республики, планируя придать Хабаровску «функцию политической столицы создаваемого макрорегиона». Из теории международного права и мировой политики хорошо известно, что в суверенном государстве, которым является Российская Федерация, всегда может быть только один центр, ответственный за политику в любой ее форме. Отсюда желание превратить Хабаровск именно в политическую столицу макрорегиона на деле означает целенаправленное формирование второго политического фокуса в стране, что означает размывание суверенитета со всеми вытекающими последствиями…

Хотя означенный документ и не стал руководящим, показательна сама тенденция, сам взгляд московской бюрократии на перспективы важнейших русских земель СДВ. Мол, а что они еще могут дать, кроме сырья в виде нефти, газа, леса и морских биоресурсов? Если мы предлагаем превратить СДВ в макрорегион самых смелых инноваций, с созданием в нем «локусов будущего» (прорывных наукоемких производств) и поселений нового типа (ноополисов) вокруг них, то чиновники затягивают страну в вечную отсталость, в тупик.

Например, ходят упорные слухи о том, что «опорными проектами» сделают Большой Владивосток и Большой Иркутск. Скажем, второй должен расти на основе нефтепереработки. В эти «новые сырьевые шанхаи» якобы необходимо стянуть как можно больше населения – по 4-5 миллионов человек. То есть, вместо сети высокотехнологичных, экологически чистых полисов (усадебных городов) должны возникнуть очередные чудовища-мегаполисы, которые обезлюдят окружающие пространства. Скажем, Большой Владивосток фактически оголит все Приморье. Возникнут города-монстры со всеми их язвами: загрязнением окружающей среды, с падающей рождаемостью, с социальной разобщенностью. Настоящее приглашение китайцам – придти и осваивать то же обезлюженное Приморье.

«РАЗВИТИЕ» В КОЛОНИАЛЬНОМ ВАРИАНТЕ?

Откроем проект «Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ», подготовленный в 2007 году Минэкономики (тогла – еще МЭРТ). Этот документ прочат на роль основы для так называемого «Плана Путина»: плана инновационного развития Российской Федерации до 2020 года. Посмотрим: какое будущее там предусматривается для СДВ как раз в рамках так называемого инновационного сценария?

Как «проекты развития» преподносятся портовые комплексы Владивостока, Находки и транспортные проекты, «связанные с добычей, переработкой и транспортировкой углеводородов и других полезных ископаемых на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона, развитие производств глубокого передела вдоль границы (обеспечит упорядочение и повысит интенсивность приграничного взаимодействия)…»

Опять – тот же сценарий «прогресса» в сторону сырьевого придатка. Опять – логика не инновационного, а махрово индустриального развития. Даже пресловутые «производства глубокого передела вдоль границы» (надо понимать, границы с Китаем) – не что иное, как поставщики полуфабрикатов для китайской промышленности.

Читаем дальше. Как «инновационное развитие» предлагается освоение ископаемых ресурсов Нижнего Приангарья, добыча сырья в Южной Якутии, разработка новых месторождений руд в Бурятии, Читинской области. Строительство нефтегазохимических комплексов в Восточной Сибири – Саянск в Иркутской области. В подразделе «Развитие сбалансированной и диверсифицированной экономики Восточной Сибири и Дальнего Востока» предложено:

а) создавать транспортную инфраструктуру для освоения минерально-сырьевых ресурсов юго-востока Читинской области;

б) добывать уголь Эльгинского месторождения в Якутии;

в) строить Витимский гидроэнергетический каскад;

г) сооружать горно-металлургический комплекс в Бурятии;

д) развивать горнорудный комплекс в Амурской области;

е) создавать транспортно-промышленный узел «Ванино–Советская Гавань» (вывоз сырья и продукции первого передела);

ж) строить железную дорогу «Беркакит–Томмот–Якутск» (тоже вывоз сырья);

з) прокладывать нефтепровод «Восточная Сибирь – Тихий океан».

Все это подается как «совершенствование государственной политики пространственного развития», как «стратегия развития ключевых макрорегионов». Мол, «разработка таких стратегий позволит определить приоритетные направления развития каждого макрорегиона, выявить ключевые факторы его конкурентоспособности и сконцентрировать ресурсы на их развитии. Такая задача решается уже сейчас в отношении Дальнего Востока и Байкальского региона».

Правда? Решается? Спору нет: сырьевые ресурсы СДВ надо использовать. Но только – как средство для обеспечения инновационного роста. Посмотрим еще раз на предложенные «проекты-локомотивы» и протрем глаза: а где же здесь, собственного говоря, инновационное развитие? Ведь то, что мы видим – это махровая «сырьевщина». А где же – технополисы и университетские центры? Где – развитие транспортных коридоров через континент? Где новый космодром «Восточный» (он же – Свободный)? Где – развитие высоких биотехнологических производств? Где – передовая модель урбанизации, принципиально новые виды транспорта? Где – авиастроение Комсомольска-на-Амуре и тамошнее же судостроение? Что ждет ракето- и вертолетостроение в приморском Арсеньеве? Где – глубокая переработка морской биоты, точное машиностроение, электроника, экологический туризм? Где – креминиевые месторождения Амурской области и полиметаллы Приморья? Где грузовые дирижабли и экранопланы, господа? И не говорите, что в стране нет таких проектов: давно есть! Равно как и проект более дешевого, чем железные дороги, зато втрое более скоростного надземного транспорта: струнных трасс Анатолия Юницкого. А где развитие децентрализованных энергетики и ЖКХ? Где строительство плавучих АЭС и ядерной энергетики нового поколения? Где мини-атомные теплоцентрали, что могут обеспечивать горячей водой целые города? Где – развитие геотермальных станций на вулканической Камчатке? Где новая агнрарная модель для СДВ?

Где вообще такие территории, как Сахалин, Курилы и Камчатка? Где Чукотка? Где строительство моста на Сахалин и программа современной, глубокой переработки добываемых на шельфе острова нефти и газа? Ведь можно создать на севере острова новейший комплекс для глубокой переработки газа и нефти, задействуя каталитические БИМТ-технологии новосибирского Института катализа имени Борескова. Продукцию – на вывоз по железной дороге! Еще в 1999-м подсчитали, что Сахалинский мост за сорок лет работы принесет доход в 135 млрд долларов, из них сорок пойдут прямо в бюджет. По миллиарду в год! За счет интеграции с Транссибирским путем. За счет незамерзающих гаваней Сахалина!

ВОПРОСЫ, НА КОТОРЫЕ НЕТ ОТВЕТОВ

Но этого нет в документе Минэкономики. И в этой связи возникает масса вопросов, на которые пока нет ответа. Где стратегия создания новых коридоров развития «Приамурье–Сахалин», «Приамурье–Якутия (Саха)»? Где увязка развития СДВ с возрождением и усилением Тихоокеанского флота? Где модернизация Транссиба и БАМа – с индустрией высокотехнологичных, скоростных контейнерных перевозок? В середине 1980-х годов, все в том же «тоталитарном» и «антирыночном» Советском Союзе по Транссибу шли основные международные контейнерные перевозки между Юго-Восточной Азией и Центральной Европой. Ежегодно перевозилось более 100 млн тонн грузов в год – 140–160 тысяч контейнеров. В начале 1990-х годов., после падения Союза и появления «рыночной» России, почти половина зарубежных клиентов перестала пользоваться Транссибом. Сократилось количество товарных рейсов с транзитными грузами из дальневосточного порта Находка. К середине 1990-х одов использовалась только треть потенциала Транссиба. В результате РФ потеряла огромные «советские» транспортные доходы.

Сейчас есть проект продления Транссибирской магистрали до Японии через Сахалин. Это создаст евроазиатский транзитный коридор («контейнерный мост») между торговыми полюсами стран Европы и азиатско-тихоокеанского региона. Грузы будут прибывать в незамерзающие порты Сахалина и там перегружаться на «чугунку», ведущую с острова в сердце Европы. Такой коридор может успешно конкурировать с морским транзитом: он выйдет гораздо дешевле морского, он сократит путь между Европой и Северо-Восточной Азией на 8 тыс. км, сэкономив 8-10 суток транзитного времени по сравнению с морскими перевозками. Создание Трансконтинентальной магистрали предполагает строительство в Европе большого перевалочного центра мощностью 100-150 тысяч контейнеров в год. Подобный центр уже возникает в Чехии (станция Богумин). Из РФ к нему прокладывается широкая колея через Польшу в Прагу. Она еще более повысит конкурентные возможности наших железных дорог по сравнению с морскими перевозками. Таким образом, уже в начале ХХI века путь из Азиатско-Тихоокеанского региона в Европу можно сделать важнейшим коммерческим маршрутом в мире.

Всего этого в программах «инновационного развития» СДВ как не было, так и нет. Что есть? Превращение русского СДВ в чисто сырьевой придаток уже не просто Запада, Японии или Южной Кореи, а в полуколонию даже для Китая.

Говорят, Герман Греф, занимая пост главы Минэкономики в 2000–2007 гг., и слышать не желал о каком-либо другом развитии СДВ, кроме сырьевого. Но, кажется, дело не только в либеральной ограниченности и злом умысле. Все еще страшнее: стратегию инновационного развития для Сибири и Дальнего Востока московские бюрократы не могут породить еще и потому, что у них нет внятного представления об инновационной модели для всей Российской Федерации.

Что же делать?

ОПИРАТЬСЯ НА ОБЩЕСТВЕННУЮ ИНИЦИАТИВУ!

Конечно, необходимо решение общего вопроса: создания полноценного стратегического замысла инновационного развития РФ, некоего «Видения-2020». Затягивать с оным делом нельзя.

А пока – необходимо опираться на разработки инициативных общественных групп из тех же Сибири, Дальнего Востока – равно как и московских энтузиастов. Существуют ли инновационные планы для того же Приморья, альтернатива уродливому Большому Владивостоку? Существуют! И хотя ограниченные рамки статьи не позволяют рассмотреть все это подробно, попробуем набросать хотя бы штрихи такой альтернативы.

Я знаю людей, в 2000-е годы создавших проекты новых поселений – русских дальневосточных биоэкополисов, где марикультура соседствует с высокими биотехнологиями по переработке водорослей и моллюсков в препараты с волшебными лечебными эффектами. Я видел пачку справок по каждому их них. Вы даже не представляете себе, что можно сделать из хитина крабьего панциря, из голотурий, морских ежей и трепангов! В создании таких биоэкополисов хотят участвовать дальневосточные академические институты: биологии моря и биоорганической химии.

СДВ можно сделать краем строительства биоэкополисов. Поздней весной 2008 г. президент Общества биотехнологов России, профессор Раиф Василов обратился с письмом к президенту Медведеву с предложением – запустить проект «Экополис». Суть его – в создании сети экополисов, использующих для обеспечения своей жизнедеятельности самые современные достижения в области биологической энергетики (биогаз), агро, аква-, эко- и лесные биотехнологии. Только за счет применения биотехнологий для переработки мусора, отходов сельхозпроизводства и лесной промышленности можно зарабатывать огромные деньги. А уж о переработке сельхозпродукции и говорить не приходится. Василов предложил: средняя численность биоэкополиса должна составлять 100-150 человек, живущих в современных домах усадебного типа. Каждый полис получает 100-1000 кв. км для хозяйственной деятельности, и от 1000 до 10 000 кв. км – для деятельности природоохранной. Получается сеть развития биоэкономики – экономики знаний. При этом затраты на начальный этап программы невелики: около 150 млрд рублей на десять лет. Остальное привлекается за счет частно-государственного партнерства. Бизнес сам начнет тиражировать удачную модель.

Все это органично дополняется планами Движения развития во главе с Юрием Крупновым. Они мыслят создание инновационно-космического ДИККа в Приамурье, вокруг будущего космодрома Свободный («Восточный»). Крупнов пишет:

«Более того, именно вокруг этих заделов, вероятно, и следует создавать опорный каркас новой цивилизации.

Так, связывание в единую систему космодрома Свободного и техноэкополиса Комсомольск–Амурск–Солнечный (КАС) могло бы создать целостную научно-образовательно-промышленную систему. Например, автономную космическую индустрию: от производства ракетоносителей на модернизированных производственных мощностях Комсомольска–на–Амуре – до их запуска с космодрома.

Связывание Тынды и Ванино позволяет довести до первично эффективного состояния БАМ, замысленный в оригинальном виде ещё в 30–е годы прошлого века.

Связывание Благовещенска и Де-Кастри (Ванино) позволило бы не только построить систему эффективного транспортного сообщения, но и создать, в частности, систему мирового производства уникальных биоресурсов, наивысшего качества пищи и различных натуральных препаратов для региона и на экспорт (соя, рыба, лекарственные растения, дикоросы, особые травы и деревья и пр.).

Необходимо вести речь не только о принципиально новом освоении и переосвоении Дальнего Востока, но и о строительстве десятков новых городов нового типа — малоэтажных, с постиндустриальными предприятиями, на основе альтернативной усадебной урбанизации.

Для этого к середине столетия необходимо построить до 100 новых малоэтажных городов размером от 3000 и более усадеб.

Новые города имеет смысл создавать как на окраинах уже существующих городов, так и в качестве действительно новых отдельных поселений. Градообразующими при этом будут выступать транспортные артерии — как уже имеющиеся, так и вновь создающиеся. Именно такие города зададут осмысленность понятиям транспортных коридоров и коридоров развития.

В новых городах потребуется создание инновационной промышленности, организуемой вокруг научно–исследовательских и мелкосерийных промышленных фирм, разрабатывающих и применяющих так называемые простые технологии — т.е. «сворачивающие» ранее громоздкие производства в небольшие заводы, на которых работают по нескольку десятков человек. При этом, разумеется, надо будет строить и крупные производства, объединяющие вокруг себя несколько подобных поселений и традиционные города за счёт правильно организуемых транспортных схем.

Всё это создаст условия для перехода Дальнего Востока к новому типу расселения — в собственных усадьбах и малоэтажных домах. Сама эта альтернативная — малоэтажная экологическая усадебная — урбанизация станет одной из регионообразующих отраслей…»

Свое видение будущего СДВ высказал в тезисах «Восточный проект в стратегии будущего» председатель совета Союза нефтегазопромышленников России, министр топлива и энергетики Российской Федерации в 1993–1996 гг. Юрий Шафраник:

«…Ни одна компания в мире не сможет поднять Восточный проект самостоятельно, в одиночку — не те масштабы. Сделать это можно только при участии и под эгидой государства. Государство через специально созданную для этого администрацию (агентство, корпорацию, какой–то другой орган) должно взять на себя руководство реализацией всей совокупности работ на Востоке страны. В истории Советского Союза есть поучительный пример такого управленческого решения — создание в 30–х годах прошлого века администрации Северного морского пути. Есть аналогичные примеры управления огромными территориально–производственными комплексами и в истории западных стран — Соединенных Штатов, Канады, которые в данном случае перенимали сделанное в России.

…Во главе специально созданной государственной структуры (Администрации Восточного проекта) должна встать личность, отвечающая уровню исторической задачи и требованиям времени. Именно так было при А.Н.Косыгине, во времена Западносибирской эпопеи. Органу управления Восточным проектом должны быть переданы определенные государственные функции, он должен располагать соответствующим бюджетным финансированием (отдельная строка в бюджете). Замыкаться этот координирующий орган должен на Президента России. Никакие министерства, ведомства, регионы ни порознь, ни вместе поставить и решить эту крупнейшую государственную задачу не в состоянии».

Таковы всего лишь некоторые штрихи общественных инициатив, каковые упорно не замечаются правительственными бюрократами. Сидя в столичных кабинетах, они продолжают писать заведомо провальные схемы сырьевого «развития» важнейшего макрорегиона. Да они попросту не знают всех местных выгод!

В связи с этим есть предложение: придать развитию русского СДВ статус общественно-государственного Национального проекта. И собрать постоянно работающую общественную ассамблею, где объединяться ответственные группы энтузиастов-разработчиков, способные принести экономически и стратегически обоснованные проекты. Свести их в один план – дело нетрудное.

Именно так мы сможем превратить наши Сибирь и Дальний Восток в территорию, где возникнет бурное инновационное развитие – модель русской цивилизации Будущего. По большому счету, инновационный «рай» за Уралом и на берегах Тихого океана – это выход России из глобального системного кризиса капитализма, что разворачивается на наших глазах. Это – способ использовать огромную энергию русского энтузиазма, стремления к историческому реваншу за национальную катастрофу 1991 года. Так мы окончательно преодолеем последствия величайшей геополитической трагедии ХХ века: гибели Советского Союза. Более того, создадим новый Союз, создав условия для притяжения белорусских и малороссийских земель, для их вовлечения в грандиозный Восточный инновационно-цивилизационный проект!

Время действовать. Время идти на Восток!

Максим Калашников

Кольца времени и пространства

С прошлого века по всем границам идет схватка России с атлантистской «Анакондой» 
Опубликовано на информационном сайте политических комментариев «Политком.ru» 23 февраля 2008 

Евразия:  Термином «Анаконда» был обозначен стратегический план главнокомандующего союзными войсками в североамериканской гражданской войне 1861-1865 гг. генерала Мак-Клеллана. Целью было полное блокирование мятежного Юга с суши и моря, и постепенное экономическое и политическое удушение сырьедобывающих южных штатов индустриальным Севером. Оформив эту стратегию в первой крупной войне, США уже больше не отступали от неё. Вскоре американцем Альфредом Мэхеном и англичанином Бэзилом Лиддел Гартом были проведены и соответствующие теоретические разработки. 

Каковы же основные принципы стратегии «Анаконда»? Первый, и самый главный принцип – это экономическая мотивация, т.е. военные действия обосновываются непосредственными экономическими интересами страны, а идеология используется только в качестве пропагандистского прикрытия. В этом суть торгового строя, проявленная ещё на заре становления американского государства – сначала деньги, потом идеология. Основной же способ стратегических действий для достижения успеха «Анаконды» – это использование экономической блокады, ведь если основная цель – экономические интересы, значит, и средства воздействия выбираются соответствующие. 

Второй принцип анаконды – уклонение от решительных столкновений с главными группировками вооруженных сил противника, т.к. это экономически нецелесообразно, ведёт к материальным потерям, т.е. приносит прямой убыток. По этой же причине при реализации стратегии основная тяжесть борьбы с вооруженными силами противника по возможности должна быть переложена на союзников. 

Третий принцип – достижение победы за счёт разрушения экономики и терроризирования населения государства или коалиции государств противника, и, как следствие, стремление к вытеснению из конкурентной борьбы как противника, так и его союзников.
 

Вновь и вновь перечитывая основные принципы стратегии «Анаконда» не устаёшь поражаться, насколько актуальными являются описанные в XIX веке подходы для сегодняшней ситуации в мире. В конечном счёте, вся история XIX-XX столетий отчётливо продемонстрировала первостепенность описанной стратегии в действиях морских держав против континентальных. 

Вместе с тем, история показала, что при благоприятных обстоятельствах, когда реализованы все основные пункты стратегии, и неминуемая победа становится очевидной, американцы предпринимают и прямые вторжения на территорию противника. Для США наиболее благоприятным случаем закрепиться на евразийском континенте стала Вторая мировая война. В ходе этой войны США первым делом подчинили Великобританию. Эта страна, еще в 20-30-х гг. двадцатого столетия конфликтовавшая со Штатами из-за своих претензий на управление миром, в 1940-1941 гг. оказалась в положении столь затруднительном, что приняла американский протекторат. С тех самых пор Великобритания, под прикрытием формулы об «особых отношениях» с США, является их политическим и военным вассалом, а по сути, как шутят военные, американским авианосцем у западного побережья Европы. 

За первым шагом – подчинением Великобритании и перекладыванием основной тяжести военных столкновений на союзников – Великобританию и СССР, в момент, когда военная победа над нацистской Германией стала очевидной, американцы осуществили прямое военное вторжение, за которым последовала военная оккупация Западной Европы в 1944-1945 гг. 

Надежды на то, что СССР, истощенный войной, будет вынужден проводить свою политику по указаниям госдепартамента США, как известно, не оправдались. А ведь для этого были все предпосылки – разрушенная экономика, тяжелейшие людские потери, финансовая задолженность и зависимость от американских поставок. Тем не менее, Сталин отверг план Маршалла, совершенно справедливо отозвавшись о нём, как о финансовом и экономическом подчинении Европы в дополнение к военной оккупации, и организовал восстановление экономики СССР и Восточной Европы за счёт внутренних ресурсов. Стало ясно, что экспансии США в Европе положен предел. США ответили привычным способом – «Анакондой». Она же чуть позже была названа «холодной войной». 

Содержание «холодной войны» строго укладывается в упомянутую выше схему стратегии «Анаконды». В основе лежала экономическая блокада со стороны западных экономик, психологическая война и идеологические диверсии, военные операции на периферии Восточного блока и многое другое. Задачей первого этапа «холодной войны» стал охват Евразии американскими политическими и военными базами и союзами. 

Уже в ходе Второй мировой войны началось создание двух линий баз – так называемая «правая рука» – НАТО, – протянувшаяся от Гренландии до Карачи, и «левая рука» – система двусторонних военных союзов США от Аляски до Филиппин, включившая в себя после окончания войны оккупированную Японию, позже Южную Корею и Тайвань. По плану «руки» должны были сомкнуться в Индии, но эта страна своевременно выработала политику «третьего пути». 

Тогда же началась не афишируемая, но ожесточенная борьба США против Индии, продолжающаяся и в наши дни. Долгие годы «руки» стремились сомкнуться в Индийском океане. Тонкая нить этой смычки проходила через остров Диего Гарсия, принадлежащий Великобритании, где расположилась американская военная база, однако крах СССР неожиданно дал американцам фантастическую возможность – сомкнуть их гораздо выше, в непосредственном «подбрюшье Евразии», на территориях некогда входивших в зону контроля СССР или сохранявших нейтралитет. Кольцо «Анаконды» практически замкнулось снизу, по суше. Для окончательной смычки Америке осталось покорить шиитский Иран. 

Наличие двух мировых центров силы – СССР и США – определяло положение, при котором никто третий не имел шансов на проведение действительно самостоятельной политики. Тщетны были все попытки в этом направлении со стороны Франции, ЮАР, Ирана – только Индия сумела сбалансировать свои отношения с обеими сверхдержавами путём отказа от какой-либо активности за пределами Индийского субконтинента. Геополитики ещё тогда говорили о том, что никакой двухполюсности мира в 70-80-х гг. уже не существовало. СССР, Китай, Индия не представляли никакой угрозы для позиций США в мире. Штаты были хозяевами положения и делали что хотели, но им было мало просто жить в однополюсном мире. И «Анаконда» продолжала действовать. 

Дезинтеграция СССР изменила ситуацию в корне. Снова возник многополюсный мир. На геополитической карте Евразии сразу появились четыре евразийских центра силы – Россия, Германия, Индия и Китай, – и ряд региональных центров, таких, как Турция, Пакистан, Иран, Япония. «Конец истории» обернулся активной геополитической игрой, которую США тщетно пытаются прекратить своим мощным давлением. Однако, не смотря на все изменения и фактическое самоубийство СССР вместе с Восточным блоком, наступление на Евразию продолжилось. 

Основной формой стратегических действий была экономическая блокада. Основным средством экономической блокады стала т.н. финансовая война, дополненная технологической блокадой. Широко разрекламированная в своё время экономическая открытость на деле привела к тому, что были ликвидированы механизмы защиты нашей экономики. Результаты налицо: чудовищная деформация цен, война республик, областей, районов друг против друга, катастрофическое падение производства. Одним из методов финансовой войны была и гонка вооружений, которая к 80-м гг. довела долю валового национального продукта, уходящую у нас на непроизводительные расходы, по некоторым данным, до 50%. 

Сегодня главным признаком того, что «Анаконда» продолжает действовать является то, что США занимает всё освобождаемое из под контроля России пространство. Сжатие колец «Анаконды» происходит на Западе, где под контроль США, вслед за средним поясом – странами Восточной Европы, перешёл уже ближний пояс санитарного кордона – Прибалтика, Украина, Молдавия, отрезающий Россию от Европы, что является главным пунктом экономического «удушения». 

Именно союз Европы с её финансами и технологиями, и России с её ресурсами, является главной потенциальной угрозой единоличной гегемонии Соединённых штатов. Сжимаются кольца и на южных рубежах континента: активные попытки отторжения Кавказа, «революция роз» и военные базы в Грузии, включение Азербайджана в антироссийский энергетический проект Баку-Тбилиси-Джейхан, непрекращающиеся попытки дестабилизации российского Северного Кавказа. Так же стремительно, вслед за Афганистаном, американцы заняли пространство среднеазиатских республик бывшего СССР, разместив там свои военные базы. Кольцо «Анаконды» на Юге практически вплотную приблизилось к нашим границам. 

Каковы же следующие рубежи удушения России, которая, очевидно, является главной целью американской стратегии? Не смотря на всю кажущуюся невероятность, следующим плацдармом, который попытаются отторгнуть американцы, станет территория, пролегающая от Дальнего Востока до Восточной Сибири. Не даром в западной геополитической школе это пространство определено отдельным термином – Леналэнд (Lenaland), подчёркивающим возможность геополитического обособления от основного континентального пространства – Хартленда (Hartland). 

Свой первый президентский срок Владимир Путин начал с визитов в Китай и Северную Корею, предшествовавших первой встрече Путина в рамках «восьми» на Окинаве, после которой российский президент встретился с первыми лицами тогда ещё не оккупированного Ирака и не сломленной антиамериканской Ливии. Сейчас можно вспомнить типичное для тех времён толкование прессой этих событий, в таком духе, что «все встречи Путина с “на лицо ужасными, добрыми внутри» лидерами и дипломатами – свидетельство того, что власть активно нащупывает пути для расширения и развития в основном экономических связей с азиатскими странами. 

Кстати, Ливия должна нам кругленькую сумму за оружие. Но как бы не говорили нам, что цель встреч Путина с иракцами и ливийцами – попытка продвинуться в вопросе о колоссальных долгах, слова эти будут неубедительны. Восток – дело тонкое, поэтому ни Ирак, ни Ливия просто так отдавать долги не станут. Они потребуют политической поддержки. Готов ли оказать её им российский президент” – писали тогда СМИ. 

Подобное объяснение интереса Путина к государствам – «изгоям», как их называют американцы, весьма характерно, но и тогда объясняло далеко не всё. Можно подумать, что Северная Корея, Ирак и Ливия были должны нам больше всех остальных. Список «главных должников России» выглядел ещё более странным, если заметить, что перечисленные государства занимали наиболее ярко выраженную антиамериканскую позицию на международной арене. Уж не собрались ли мы, ради возврата долгов, дружить против американцев с откровенно одиозными режимами – вопрошала тогда пресса. Или, может, для этого были более веские причины? 

Действительно, в начале двухтысячных Россия осуществила робкую попытку прорвать кольца «Анаконды», наладив стратегические контакты с теми, с кем это сделать было ещё более-менее возможно, учитывая колоссальное влияние США на большинство стран мира. Собственно, надежда на то, что хотя бы экономическое игнорирование российской экономики со стороны ведущих экономик мира будет скомпенсировано за счёт финансовых и торговых отношений с «изгоями» на тот момент ещё оставалась. 

Однако Америка в корне задушила эти едва проклюнувшиеся ростки российского геополитического самосознания, представлявшего даже в таком зачаточном виде опасность для единоличной гегемонии США в мире. Ливия была поставлена в условия, в которых была вынуждена просто капитулировать, а Каддафи пришлось спешно присягать на лояльность США. Ирак – разрушен и оккупирован, Хусейн, отказавшийся последовать примеру Каддафи – убит. Северная Корея запугана и задушена блокадой. После такой расправы активно дружить с Россией на геополитических принципах желающих не осталось… Кроме Китая. Но и тут не всё так благостно. 

Одной из самых серьёзных угроз для «Анаконды» является Китай. Темпы экономического развития Китая сравнимы с темпами «молодых тигров», его ВНП уже превысил американский по абсолютным сопоставимым величинам. Геополитическая мощь Китая уже сейчас такова, что он готов включить в свою геополитическую орбиту «молодых тигров», Монголию, КНДР, Юго-Восточную Азию, и даже Японию, что ударит уже по геополитическому влиянию России в АТР. 

Особенно важно помнить, что Китай готов к созданию этой системы военным путём, используя в качестве повода присоединение Тайваня. К этому моменту влияние Китая будет таково, что США придётся отступить из Восточной Азии, дабы минимизировать свои потери – горячая война с Китаем явно не укладывается в стратегию Анаконды. Но такое отступление одновременно будет означать полное крушение не рожденной американской мировой империи и необходимость перехода к строительству национального североамериканского государства. 

Само китайское державостроительство, с одной стороны, является сугубо региональным, а значит, не угрожает в этом смысле России, с другой стороны, явной и реально ощутимой угрозой со стороны Китая является демографическая экспансия на незаселённые восточные и северные территории России. К тому же, по законам геополитики, любой стратегическое сближение России с Китаем возможно лишь за счёт сближения с Японией, явного геополитического антагониста Китая в регионе. Однако, учитывая, что Япония в данный момент находится под американской оккупацией, тактическое сближении России с Китаем вполне допустимо. 

И Китай, и Россия заинтересованы в таком сближении перед угрозой растворения в американоцентричном проекте единого мира, и очевидность этого общего интереса возрастает с возрастанием вероломного и всё более неприкрытого стремления США диктовать свою волю всему миру, не считаясь ни с экономическими – что первостепенно для Китая, ни, тем более с геополитическими – что важно для России – интересами остальных мировых держав. К тому же интеграцию России с Китаем всегда можно прикрыть, на самом деле реальными экономическими интересами – развивающемуся Китаю нужны российские ресурсы, Россия же заинтересована пусть и во вторичном, но всё же опережающем российский технологическом реэкспорте. 

Важнейшим аспектом сотрудничества между Китаем и Россией остаётся взаимодействие в области безопасности, и здесь как раз всё идёт более-менее гладко. Включение России в ШОС не как региональной державы, а как лидера собственного военно-стратегического блока ОДКБ является прорывным моментом российско-китайского военного сотрудничества. ШОС укрепляется сразу коллективным членом – военным блоком стран СНГ, Россия значительно увеличивает свой статус, представляя целую военную коалицию. 

В любом случае, Китай на сегодня – это одна из немногих крупных региональных держав, ещё пока готовая к широкому сотрудничеству с Россией, не боясь при этом оказаться под американским катком. И этим шансом надо пользоваться, даже если ради этого приходится чем-то жертвовать. И как не крути, китайские и американские аппетиты в отношении России просто не сопоставимы. Китай – это на сегодня единственно возможный, хотя всё ещё в значительной степени потенциальный, удар по Анаконде. 

В нынешнем мире государств, которые продолжают противостоять жесткому политическому и экономическому давлению США, осталось на перечет. В их числе в первую очередь Китай, набирающий вес Иран, робкая Индия и на последнем издыхании Северная Корея. С Ливией и Ираком США уже расправились, тем не менее, ликвидация иракской угрозы обернулась для США значительным возрастанием угрозы со стороны Ирана. Пока от вторжения в Ирак США не выиграли ничего, зато уже понесли колоссальные финансовые потери и обрели комплекс сопутствующих мелких проблем в регионе. Робко начинают напоминать о собственной идентичности Евросоюз и Турция. 

Однако ключевым моментом всей мировой геополитической диспозиции является поведение России. При этом сама Россия заинтересована в реализации самостоятельной антиамериканской геополитической стратегии больше всех остальных. Ведь это Россия – главная цель американской геополитики, и это Россию пытаются удушить кольца Анаконды, между делом пуская в расход другие государства, суверенитеты, стратегические и экономические интересы стран и целых регионов. 

В отношении подлинных интересов США и их союзников уже давно никто не питает никаких иллюзий. «Демократия» и «общечеловеческие ценности» как шелуха облетают при первом залпе ракет «точечного» поражения, выпущенных с самолетов НАТО. «Сегодня мы время от времени сталкиваемся с новыми угрозами, с новыми, на наш взгляд, очень опасными концепциями, такими, например, как вмешательство, исходя из так называемых «гуманитарных соображений», во внутренние дела других государств. Мы сталкиваемся с такими угрозами, как международный терроризм, такими проблемами, как религиозный экстремизм и сепаратизм» заметил как-то Путин в интервью китайской газете «Жэньминь Жибао» ещё в 2000 году. 

Однако, прошло 8 лет, но смелости адекватно ответить на вероломную наглость США у России так и не хватило. Можно сколько угодно говорить о том, что «Россия сосредотачивается», решает внутренние проблемы, копит ресурсы, восстанавливает экономику и реализует национальные проекты, однако всё это ровным счётом ничего не будет значить тот момент, когда наши геополитические позиции в мире будут утрачены необратимо. Время стремительно уходит. США не будут ждать, пока мы разберёмся со своими внутренними проблемами. Анаконда действует быстро, жёстко и не считаясь ни с чем. 

Понятие «Международный терроризм» имеет зачастую очень выборочное применение. Говоря о нем, каждый подразумевает только свои экономические интересы. Что такое американская экономическая блокада, тоже нет нужды пояснять, разрушение экономик и вытеснение из конкурентной борьбы мы могли наблюдать сколько угодно. Исходя из геополитической логики, а так же из экономических интересов, можно, наконец, сделать вывод, что для Запада абсолютным злом, международным террористом, государством-изгоем является любой, кто действует не в интересах США, а, наоборот, против их интересов, скажем, в своих собственных. 

Соответственно можно сделать вывод относительно того, что является источником международного терроризма для тех, чьи действия противоречат интересам Запада и США. Кто инициирует терроризм и нестабильность, ведение локальных войн, введение экономических блокад, разрушение экономик на территории Евразии? Что есть «международный терроризм» для России? У Путина уже были некоторые подозрения на этот счёт: «Особая тема – международный терроризм. Он по-прежнему бросает вызов миру и стабильности всех государств, угрожает безопасности и благосостоянию граждан, безопасности конкретных людей. В ходе дискуссии мы обратили внимание наших коллег на то обстоятельство, что сегодня образовалась, как мы уже неоднократно говорили об этом, некая дуга нестабильности, которая, на наш взгляд, простирается от Филиппин до Косово. Я бы сказал, что центр этой дуги постепенно смещается в сторону Афганистана, и это чувствуют на себе не только Россия и страны Центральной Азии, но и другие государства мира. 

Выход здесь может быть только один – расширение международной системы борьбы с терроризмом и повышение ее действенности. Важно не прятать, как страус, голову в песок, не делать вида, что этой угрозы не существует. Самое худшее, что можно сделать, – это сделать вид, что этого нет и платить все время деньги террористам, откупаться от них. Денег не хватит, потому что их агрессивные аппетиты будут расти» – сказал как-то Путин. Наверное, в такой ситуации стоило более внимательно приглядеться к действиям «из гуманитарных соображений» и более масштабно оценить последствия тактики «удушения изгоев». 

Возможно, это те бреши, которые еще позволят нам осуществить прорыв блокады более масштабной. Главное в какой-то момент самим не начать верить в собственные слова о совместной с Америкой борьбе с «международным терроризмом», иначе, в конце концов, придётся делать харакири. Принятие геополитической логики не только красивый популистский жест. Анаконда – это вызов всей Евразии, а значит, вместе и отвечать. Однако финальная битва пройдёт между США и Россией. Битва с Анакондой за наш континент. 

Валерий Коровин — ведущий эксперт Центра геополитических экспертиз

Адрес публикации: http://www.imperiya.by/theory3-3525.html
 

Южнокорейская нефтяная компания закрепляет свои права на нефтяные месторождения Курдистана

карта с сайта http://www.aton-line.ru/

Портал «Нефть России»:  Государственная Корейская национальная нефтяная(KNOC) компания заключила пакт с региональным правительством иракского Курдистана с целью закрепления своих прав на восемь нефтяных месторождений региона, — сообщает Gulf News со ссылкой на представителя корейской компании.

По этому соглашению KNOC получает полный контроль над двумя месторождениями — Куш-Тапа и Сангав-2, а также долю от 15 до 20% в шести других месторождениях региона. Со своей стороны корейцы вложат 2,1 млрд долларов в развитие инфраструктуры Курдистана. Соглашение, первоначально подписанное в феврале в формате меморандума о взаимопонимании, стало юридически полноценным контрактом после того, как южнокорейская сторона убедилась в снижении уровня политических рисков в регионе. Средства, направляемые на развитие инфраструктуры Курдистана, будут проходить через местные финансовые институты.

Однако, беспокойство по поводу политических рисков пока остается. “Мы собрали консорциум из нескольких корейских компаний для разработки здешних нефтяных блоков, однако, если проект не удастся, то ответственность целиком ляжет на KNOC”, — заявил представитель компании.

Запасы нефтяных блоков, пять из которых находятся близ города Ирбиль, а три возле Сулеймании, насчитывают 7,2 млрд баррелей нефти, из которых корейские фирмы получают права на 1,9 млрд.

Кризис в отношениях России с Западом вынуждает отечественных нефтяников и газовиков снова задумываться о рынках Азиатско-Тихоокеанского региона

Портал «Нефть России»:    Кризис в отношениях России с Западом вынуждает отечественных нефтяников и газовиков снова задумываться о рынках Азиатско-Тихоокеанского региона. Заявления о возможной переориентации части сырьевого потока на Китай прозвучали на днях на ежегодном инвестиционном саммите Reuters из уст руководителей «Газпрома» и «Транснефти». Угроза возвращения «холодной войны» может в действительности заставить Кремль активизировать проекты поставок энергоресурсов, прежде всего газа, потребителям стран Тихоокеанского бассейна, говорят эксперты, — пишет PБK daily.

Угрозы переориентации на Китай звучат уже по меньшей мере три года и поначалу имели резонанс: континентальной Европе от России, кроме углеводородов и прочего сырья, по большому счету ничего не нужно. Эти заявления уже почти перестали пугать Европу, но после начала южноосетинского конфликта риторика, которую на Западе привыкли считать пустой, стала восприниматься иначе. Политический контекст после грузинских событий изменился, признал в интервью Reuters и зампред правления «Газпрома» Александр Медведев. По мнению отраслевых экспертов, традиционные регионы добычи не будут переориентированы на Китай, но возможен отказ от поставок нефти и газа на Запад с новых, еще не разработанных месторождений Восточной Сибири. То есть речь идет не о переориентации, а возможной диверсификации российского углеводородного экспорта.

Впрочем, Кремль не готов даже к такому решению, полагает гендиректор компании East European Gas Analysis Михаил Корчемкин. В отличие от нефти газ не торгуется на биржах, и единой «мировой» цены на газ не существует. «Европейский рынок газа — самый дорогой. Он вдвое дороже, чем в Великобритании и Канаде, и на 30% дороже, чем в США и Японии», — напоминает г-н Корчемкин, основываясь на данных ВР. Достоверных статистических данных по газовому рынку Китая нет, но логично предположить, что он не может быть дороже японского. К тому же Китай начал активно инвестировать в новые технологии по добыче метана из угля. По мнению г-на Корчемкина, заявления топ-менеджеров российских госкомпаний о переориентации «не более чем разогрев рынка».

«Задача по диверсификации экспорта сырья не связана с последними политическими событиями и давно прописана в энергетической стратегии России», — не соглашается гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов. Он напоминает, что строительство первой очереди нефтепровода ВСТО уже давно идет. Первым месторождением, которое может стать ресурсной базой для поставок газа в Китай, называют Чаяндинское, однако начало проектной добычи там запланировано на следующее десятилетие. Говорить о направлении экспорта с Ковыкты и вовсе рано. По словам г-на Орлова, в теме диверсификации экспорта заложен конфликтный аспект, но связан он не с потребителями на Западе или Востоке, а с недобросовестностью и политической ангажированностью стран-транзитеров, таких как Украина и Польша.

Нефть и новые игры на глобусе. Россия не может больше позволить себе продолжать сидеть на нефтяной игле, если она не хочет вслед за Ближним Востоком стать полем чужих игр на глобусе

После того, как в 1997 году Збигнев Бжезинский опубликовал свою нашумевшую книгу «Большая шахматная доска», появилась мода рассматривать разные государства в качестве шахматных фигур и пешек и при их помощи разыгрывать самые смелые комбинации по преобразованию мира. З. Бжезинский исходил из необходимости установления господства США над стратегическим «перекрестком мира», или «сердцем мира» — Центральной Азией, которая является местом столкновения между силами моря (ныне возглавляемыми Америкой) и суши (прежде всего Россией и Китаем). Выполнив эту задачу, США, по мнению Бжезинского, обеспечат себе полный контроль над Евразией — стыкующим звеном между расположенными вокруг нее геоэкономическими полюсами (Европой, Ближним Востоком, Индией и АТР).            

Нынешний однополярный мир строится властителями Америки во многом на рецептах Бжезинского. Но теперь его «шахматная доска» безнадежно устарела, и главную роль в этом сыграл нефтяной фактор. До начала 1970-х мировая торговля нефтью контролировалась несколькими транснациональными корпорациями, большая часть которых базировалась в США. Тогда цена нефти определялась не рынком, а произвольно устанавливалась американскими нефтяными компаниями и была очень низкой (3-4 долл. за баррель).

Мусульманские страны-экспортеры совершили подлинную революцию на нефтяном рынке в начале 1970-х годов, когда большинство из них национализировало нефтяную отрасль и начало устанавливать цены на нефть в одностороннем порядке. Они использовали арабо-израильскую войну 1973 г. как повод для введения нефтяного бойкота государств Запада, поддерживавших Израиль. В результате последовавшей паники на нефтяном рынке цена подскочила в несколько раз – до 12 долл. за баррель в 1974 г. С тех пор мировая цена на нефть во многом определяется политикой Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК).

Следующее повышение цен на нефть произошло на рубеже 1970-1980-х годов, когда в результате исламской революции в Иране вновь возникла паника на нефтяном рынке. На этот раз цена на баррель подскочила до 36-40 долл. за баррель. Через несколько лет она резко упала, но все равно осталась куда более высокой, чем в 1970-х гг. И это остается правилом: даже если после очередного взлета рынок откатывается назад, цена на нефть уже не возвращается к исходному уровню, а остается намного выше.

Приход к власти в России В.Путина совпал с началом очередного роста нефтяных цен. В отличие от прошлых лет, это не результат паники на рынке, вызванной очередным кризисом на Ближнем Востоке, а тенденция, рожденная особенностями формирования глобального нефтяного рынка в течение последнего десятилетия.

На рынке появились новые крупные потребители, чьи нефтяные аппетиты стабильно растут. По уровню потребления нефти на второе место в мире вышел Китай, обогнавший по этому показателю Японию. Хотя значительная часть потребностей Поднебесной удовлетворяется за счет собственной добычи (в 2005 г. около 180 млн. тонн), этого явно недостаточно для того, чтобы удовлетворить постоянно растущий спрос, превышающий 300 млн. тонн.

Другим крупнейшим потребителем нефти стала Индия, чей уровень потребления практически сравнял ее с крупнейшим потребителем среди европейских стран – Германией. Постоянно увеличивается потребление нефти в Бразилии и в других быстро развивающихся странах Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. В результате роста внутреннего спроса вчерашние экспортеры нефти превращаются в ее импортеров (так произошло с членом ОПЕК Индонезией). Нет никаких оснований полагать, что рост потребления новыми потребителями нефти прекратится. Наоборот, он будет увеличиваться и дальше.

Для стран-экспортеров нефти такая ситуация является, безусловно, выигрышной. В этих условиях громко провозглашенный Западом лозунг диверсификации источников энергии и преодоления своей зависимости от нефтяного экспорта непредсказуемой и авторитарной России выглядит, по меньшей мере, странным. В отличие от прошлого, сейчас на мировом рынке политику диверсификации проводят не импортеры, а экспортеры энергоресурсов.

Зависимость от производителей энергоресурсов несовместима с однополярным миром и статусом США как единственной глобальной сверхдержавы. Уже много лет добыча нефти в США падает, и по уровню добычи их опередила Саудовская Аравия, а затем и Россия. Если не остановить рост потребления, то доказанных запасов нефти хватит США, в лучшем случае, лет на десять (по другим оценкам, американские запасы кончатся еще раньше). Падает добыча и в Великобритании, которая остается крупнейшим (после Норвегии) европейским производителем нефти, но имеет все шансы уже в скором времени превратиться в ее импортера.

Степень уязвимости США от импортной нефти хорошо прослеживается по ухудшению отношений Вашингтона с важнейшими поставщиками — Саудовской Аравией и Венесуэлой. Даже в случае успеха американских попыток обеспечить альтернативные поставки нефти из Африки и Каспийского бассейна, это не решит проблемы энергобезопасности США и сохранения «Pax Americana». Поэтому в Вашингтоне и появился проект «Большого Ближнего Востока», имеющий целью установить американский контроль над 62% доказанных мировых запасов нефти и более чем 40% газа.

На смену политическим шахматам З.Бжезинского приходит новая игра, главным выигрышем в которой является контроль над главными источниками и путями транспортировки энергоресурсов. Летом 2006 года известный немецкий военный эксперт Петер Шолл-Латур в книге и одноименном документальном фильме «Россия в двойных тисках» заявил о том, что Россия в скором времени исчезнет с карты мира. Немецкий эксперт утверждает, что, несмотря на благоприятную внешнеэкономическую конъектуру, Россия неумолимо движется к гибели. Причиной тому — катастрофическая депопуляция русских и стремительный рост численности мусульманских народов России.

Согласно сценарию Шолл-Латура, рост влияния ислама дестабилизирует Северный Кавказ, а затем Татарстан, который превратится в «новое поле битвы». После «предопределенного» поражения России во всем Волжском регионе Китай приберет к своим рукам Дальний Восток и Сибирь. Как предрекает Петер Шолл-Латур, «не Китай и даже не Иран, а именно Россия станет в ближайшее время полем ожесточенной войны. Ее будут рвать на части Запад, Китай и исламский мир в кровавом сражении за громадные природные ресурсы – нефть и газ».

Предсказания Шолл-Латура не вызвали большого интереса в прессе или политических кругах. Значительно больший резонанс получила статья Ральфа Петерса «Как нам преобразовать Ближний Восток?», опубликованная в авторитетном американском военном журнале «Armed Forces Journal».

Ральф Петерс — полковник армии США в отставке (бывший офицер военной разведки), занимавший высокие посты в американской администрации. Он стал известен широкой публике несколько лет назад, когда опубликовал свои «10 правил выживания современного мира в условиях постоянной террористической угрозы». Вот они.

1. Быть всегда настороже. Знать врага настолько хорошо, насколько это возможно. Не бояться быть сильным и применять силу.

2. Сконцентрироваться на достижении победы в пропагандистской войне. Пропаганда — могущественное оружие террористов. Если они потерпят поражение на этом поле, то им будет крайне сложно (если вообще возможно) вербовать новых членов, получать финансовую и военную поддержку.

3. Не вести публичного диалога с террористами и ни в коем случае не раболепствовать перед ними, даже для спасения невинных жизней. Все случаи, когда высшие военные или государственные деятели начинали переговоры с террористами, приводили лишь к сиюминутным результатам, после чего авторитет и влияние террористов невероятно возрастали, они начинали ощущать себя участниками большой политики и проникались убеждением, что именно теракты и убийства обеспечили им подобный успех. Переговоры с террористами способны лишь похоронить доверие населения к своей власти.

4. Сохранять решимость. В случае сомнений — бить сильнее, чем кажется необходимым. Никогда не слушать тех, кто считает применение силы против террористов чрезмерной жестокостью и убежден в том, что, если уменьшить контратаки, то уменьшится и уровень терроризма.

5. Стараться сохранять здоровье и жизни гражданских лиц настолько, насколько это возможно, но не считать потери среди гражданского населения главным препятствием для антитеррористических операций. Смерти невинных людей никогда не останавливали и не будут останавливать террористов. Более того, прикрытие невинными людьми, в том числе детьми, инвалидами и больными, — одна из основ их тактики.

6. Не позволять террористам прикрываться религией. Ни одна мировая религия не призывает к убийствам. Ни один религиозный человек не радуется гибели других людей. Следовательно, террористы и их идеологические наставники не имеют никакого отношения к религии. Апеллируя к религиозным чувствам верующих, они стремятся достигнуть своих целей — нельзя позволять им делать это.

7. Насколько возможно, уничтожать лидеров террористических групп на глазах у их подчиненных. Если поимка или уничтожение террористов невозможны, надо бить по тому, что они считают наиболее ценным. Преступники не должны питать иллюзий на тот счет, что лично их возмездие не коснется. Не террористы должны внушать ужас обществу, а правоохранительные органы — террористам.

8. Никогда не объявлять, что победа над терроризмом достигнута. Фраза «Война с терроризмом закончена» должна быть полностью исключена из лексикона. Никто не знает, почему возникает терроризм. На место одной разгромленной организации непременно приходит другая. Терроризм будет существовать до тех пор, пока существуют люди, привыкшие достигать своих целей, убивая других людей.

9. Никогда не соглашаться с интеллигенцией, которая считает потери в прошлом, а не возможные приобретения в будущем.

10. Не искать рецептов победы в истории: подлинные причины побед и поражений часто скрыты и зависят от их восприятия определенными личностями. Победа должна быть достигнута в настоящем или в будущем, а не в прошлом.

«Правила Ральфа Петерса» нашли отклик во многих силовых ведомствах. Заслуживает внимания вопрос, насколько руководствуются этими правилами те государственные структуры США, которые «достигают своих целей, убивая других людей».

Уже несколько лет в Америке идет острая полемика по проблеме «Большого Ближнего Востока». Американцы глубоко завязли в ближневосточных песках, число критиков нынешней администрации постоянно растет. Все громче хор тех, кто призывает к выводу американских войск. «В Ираке мы потерпели фиаско, — заявляет бывший директор Агентства национальной безопасности, генерал в отставке Уильям Одам. — Вопрос заключается в том, хотим ли мы заплатить за окончание кампании меньшую цену, быстрее уйдя из Ирака, или большую, затягивая наше присутствие». В том же ключе рассуждает специалист по военной истории Уильям Линд: «Чем дольше мы пробудем в Ираке, тем хуже будут последствия. Кардинальные ошибки были совершены в начале кампании, вернее еще до ее начала. Не был составлен план обеспечения порядка в стране с многомиллионным населением, не говоря уже об осуществлении таких мечтаний как насаждение в Ираке свободы, демократии и свободного предпринимательства. Сейчас пора уходить, не увеличивая потерь». Аналитик Гуверовского института Томас Гейл Мор утверждает, что «затяжная оккупация лишь будет порождать новый терроризм. Войной в Ираке мы оттолкнули от себя не только мусульман, но и большинство остального мира. Оставаться в Ираке — значит сыпать соль на раны местного населения и превращать нашу оккупацию в вербовочный инструмент Усамы бен Ладена».

Бывший заместитель министра обороны Лоуренс Корб подчеркивает, что время не ждет, так как «американская публика уже ощущает усталость от бесконечных проблем, связанных с войной в Ираке». По мнению Корба, в Ираке следует повторить косовский вариант, то есть как можно скорее передать страну под контроль ООН. Таким образом, бремя ответственности будет переложено на плечи мирового сообщества.

Серьезные аналитики убеждены, что Вашингтон начал постепенно готовиться к уходу из Ирака, причем не позднее 2007 года. Однако, не ясно, как это сделать: еще больше усилить перед уходом военный нажим на повстанцев? Оставить гарнизоны в городах и вывести войска из остальной части страны? Передать Ирак под контроль ООН? Просто уйти и будь что будет? Ошибки, допущенные при выводе войск, могут обойтись Америке дорого. Тот же Лоуренс Корб замечает: «В случае нашего ухода резко возрастут шансы на возникновение в Ираке гражданской войны, которая воспламенит и дестабилизирует весь регион. В конфликт, по всей видимости, вмешаются Иран и Турция. Волнения захватят Саудовскую Аравию. Пожар на Ближнем Востоке, откуда на мировой рынок поступает основной поток нефти, неизбежно вызовет смятение во всей глобальной экономической системе…».

В связи с этим пристальный интерес вызвал появившийся в США проект масштабной перекройки карты «Большого Ближнего Востока» («план Ральфа Петерса»). В соответствии с этим планом, Ирак должен быть разделен на три части, такая же участь ждет Иран, Саудовскую Аравию и Пакистан, от Турции отрезается ее восточная часть в пользу новосозданного государства Курдистан, Сирия лишается приморских территорий в пользу Ливана и т.д. и т.п.

Статья Ральфа Петерса в «Armed Forces Journal» и опубликованная в журнале карта нового «Большого Ближнего Востока» вызвала взрыв комментариев. Позиция мусульманских государств была единодушной и негодующей, но в среде не имеющих государственности народов (прежде всего курдов) реакция оказалась совсем иной. Не случайно после публикации в «Armed Forces Journal» курды, вдохновленные нарисованной перед ними перспективой независимой государственности, провели террористическую атаку на курорты турецкой Анталии.

карта с сайта www.inosmi.ru/world/20061122/231223.html

Так или иначе, в отношениях США с их традиционными союзниками на Ближнем Востоке появились серьезные проблемы. Пакистан, невзирая на резко отрицательное отношение к этому Вашингтона, прорабатывает проекты экспорта нефти и газа из Ирана. Саудовская Аравия стала главным поставщиком нефти для Китая. Турция позволила себе занять критическую позицию по отношению к военной операции в Ираке и даже не пропустить американские войска через свою территорию. Так что стремление сменить «сомнительных» американских союзников на новых, слепо следующих в русле политики Вашингтона, вполне объяснимо. Такими союзниками могут стать для США новосозданные государства (Курдистан и другие), а также те государства, которые расширят свои границы за счет реализации американских геополитических проектов. Впрочем, с этим как раз не просто. В Азербайджане, например, уже выразили свое возмущение тем, что на новой карте «Большого Ближнего Востока» «исконно азербайджанский город Тебриз» не включен в состав увеличивающего свою территорию Азербайджана, а передан в состав «так называемого курдского государства». И это только цветочки…

Как пишет Ральф Петерс, предлагаемое «исправление границ» повлечет за собой «неизбежное сопутствующее кровопролитие». Планируется война всех против всех, но что за беда: ведь эти «все» будут уже не американцами, а ближневосточными мусульманами…

Что следует из этого для России? Как минимум то, что Россия не может больше позволить себе продолжать сидеть на нефтяной игле, если она не хочет вслед за Ближним Востоком стать полем чужих игр на глобусе.

Крылов Александр Борисович — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН.

Опубликовано на сайте «Фонда стратегической культуры»   08.09.2006.

Адрес публикации: http://www.perspektivy.info/oykumena/vostok/neft_i_novie_igri.htm

Большой Делёж. Мировая ядерная война на пороге. Запад будет делить остатки российского наследства.

Часть 1.

Запад будет делить остатки российского наследства.

И народ, и руководство России (как, впрочем и других зависимых компрадорских стран) пребывают в сонной счастливой уверенности, что «история закончилась», что мировой расклад сил, сложившийся в последние годы — будет сохраняться вечно. Именно это кредо, даже если оно чётко не сформулировано, позволяет нынешней российской правящей «элите» спокойно и беззаботно наслаждаться всеми благами нефтяной трубы, не допуская и и тени беспокойства о том, что трубу ведь могут придти и отобрать

Но это — кругозор дождевого червя, не способного осознать мир далее той кучки земли, в которой он роется.

Мир продолжает развиваться и противоречий в нем отнюдь не убавляется. И войны всегда были основным методом решения этих противоречий. В том числе и мировые войны, которые, когда глобальные мировые противоречия подходили к критической точке, сотрясали мир, на самом деле, во все времена.

Вспомним в этой связи не только Гитлера и кайзера Вильгельма, но и Александра Македонского, Чингисхана, Наполеона… Затишье, которое последние несколько десятилетий пережила Европа (и только она) уже кончилось в начале 90-х. Войны возвращаются. Возвращается и Царица войн — Мировая Война за передел мира. И что ждет те страны, которые не смогут найти свое место в новом мировом раскладе — прекрасно показывает пример Югославии.

Между тем человечество мало изменилось за последнее время.

Более того — серьёзные политики и серьёзные эксперты серьёзных стран рассматривают этот сценарий как вполне вероятный, и не привлекая внимания СМИ, готовятся к нему.

Итак, давайте взглянем на политическую карту мира в ее динамике. Мы увидим, что примерно через каждые двадцать — двадцать пять лет она кардинально меняется. Так было на протяжении всего девятнадцатого и совершенно четко — всего двадцатого веков.

Большой передел1918 года.

Затем передел 1939-1948-го, затем «распад колониальной системы», начавшийся в 1961-м, последняя перекройка границ во всемирном масштабе произошла в 1991-м.

Скоро с тех пор пройдет очередные двадцать лет.

И если те законы исторического развития — не очень понятные нам, но, несомненно, имеющие место быть — что действовали на протяжении последних двух столетий, продолжают действовать и сейчас, если конец истории, который обещал нам Френсис Фукуяма, всё-таки не наступил — то, очевидно, вскоре нам предстоит новый передел.

При желании можно считать, что он уже потихоньку начался.

Попытаться понять, произойдет ли этот передел в действительности, будет он происходить мирными или военными средствами — может ли для политолога быть задачи более актуальной и привлекательной? Если коротко: ждёт ли нас в ближайшее время Новая Большая Война?

На эту тему мы беседуем с известным московским журналистом-международником Михаилом Черновым, руководителем Интернет-версии газеты РБК-daily, редактором международного отдела журнала «РБК».

* * *

Михаил Чернов: Я хочу немного уточнить. В 1991-м году произошло кардинальное изменение политической карты. Но передела мира не было. Фундаментально мир продолжал строиться на тех же принципах, по тем же законам. которые были выработаны ведущими мировыми игроками, главными державами-победительницами после Второй Мировой войны.

А.Ш.: Выработанный Державами-победительницам, включая в их число Советский Союз?

Михаил Чернов: Безусловно, включая Советский Союз.

Мир уже тогда строился по англо-саксонским лекалам, Советскому Союзу в нём отводилась далеко не первая роль, но все равно, Советский Союз был одной из основополагающих частей этого Нового Мира.

В 1991-м году Советского Союза не стало, и настала та самая новая политическая реальность, о которой всё время говорили в Соединённых Штатах, что старые отношения в мире необходимо перестраивать.

А.Ш.: О том, кто и что стоит за этими изменениями, писали уже тысячи экспертов, но до сих пор так и не ясно, произошли ли они самопроизвольно, в силу «хода вещей», или же были ли тщательно спланированы — в качестве основных виновников называли и соединенные Штаты, и старые европейские элиты, и «всемирный еврейский заговор»…

Михаил Чернов: Но это не важно. Важно то, что существует сейчас.

А та ситуация, которая сложилась на сегодняшний момент, во многом напоминает ситуацию между двумя мировыми войнами. Суть этой ситуация в том, что мировые противоречия нарастают, причём эти противоречия носят объективный экономический характер. Это не результат субъективного умысла отдельных лиц или групп лиц или государств.

Суть этих противоречий в том, что…

А.Ш.: Экономическую ситуацию дезбалансирует то, что старая система мирового баланса сил и действовавшего де-факто международного права ушла, а новая не создана.

Михаил Чернов: Да. Но главное в том, что несколько основных экономик мира — экономика Объединенной Европы, новой Европы с лидирующей ролью Франции и Германии, и экономика Японии, оказались на пороге коллапса.

Экономики выросли, — и уперлись в тупик в плане своего развития. Есть огромная экономика, огромная людская масса, огромный капитал — и они уперлись в отсутствие ресурсов, причём в полное отсутствие ресурсов.

Если мы посмотрим по основным ресурсным параметрам, то увидим, что у объединённой Европы: нет урана, а уран необходим для развития ядерной энергетики. Нет газа, который будет играть в будущем ведущую роль, потому, что Европа переходит на газ, нет нефти. Нефть и газ Европа получает из России и с Ближнего Востока, который известно кем контролируется — Соединёнными Штатами, ну, ещё из Северной Африки, Алжира, но это в недостаточных количествах.

Но чтобы экономика нормально функционировала и была независима, а Германия и Франция, европейские элиты, несмотря на то, что сейчас Европа ориентируется на США, будут искать этой независимости, чтобы реализовывать своё видение, и быть свободными в принятии решений. Соответственно, перед ними стает вопрос поиска ресурсов.

То же касается Японии. По иронии судьбы, на японских островах нет вообще ничего.

А.Ш.: Эта ситуация возникла не сегодня — но до сей поры никакой атомной и даже просто войны не наблюдалось. Что-то изменилось или изменится в ближайшие годы?

Михаил Чернов: Недавно произошло знаковое событие: впервые самый высокопоставленный чиновник Евросоюза — Хавьер Солана заявил о том, что между ЕС и РФ существуют антагонистические, неразрешимые противоречия.

Этот затяжной кризис — результат того, что Европа и Япония уперлись в эту нехватку ресурсов. Плюс изменились мировые политические расклады.

У США, в отличие от Европы, нет никаких проблем с ресурсами. Но США переживают сейчас тяжелейший кризис: экономический, политический и кризис видения собственного будущего — после ухода с мировой арены СССР Штаты попытались захапать слишком много.

В целом Западу, включая сюда и Японию — необходимы ресурсы. Чтобы обезопасить себя, обеспечить устойчивое развитие, эти страны должны контролировать месторасположения ресурсов в Средней Азии и на территории России и пути транспортировки их до потребителя.

А эти пути тоже проходят через территорию России и через Кавказский коридор — Азербайджан, Грузия и российский Северный Кавказ, уже существующий нефтепровод Баку-Джейхан.

И европейское наступление неизбежно развернётся на этом направлении.

Особенно важен регион Средней Азии и Каспийский регион: Россия, Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Афганистан.

Там имеется и газ, и нефть, и самый важный ресурс — уран представлен в Центральной Азии в изобилии, большие месторождения расположены и в бывшей Совестной Средней Азии, они активно разрабатывались во времена СССР, и в Афганистане, там они еще не разрабатываются — так что война в Афганистане велась далеко не случайно.

Среднеазиатские ресурсы находятся в пределах досягаемости для Западной Европы, российские ресурсы Дальнего Востока — для Японии. Раскладка этого региона по ресурсам такая: газ: Россия, Казахстан и Туркменистан; уран — Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия, Афганистан; нефть — Россия, Казахстан, Азербайджан.

Чтобы обеспечить себе устойчивое развитие, Европе необходимо также взять под свой военный контроль и пути доставки этих ресурсов.

То есть: Бассейн Каспийского Моря, южная часть Европейской России, Волго-Донской канал, связующая артерия между Черным, Азовским и Каспийским морями и Закавказье — Грузия, Армения и Азербайджан.

То есть мы очертили сейчас европейский театр будущих военных действий.

Что касается более сложного Юго-Азиатского региона, то там такая ситуация: Бог полностью обделил Японию ресурсами, огромная экономика пребывает в полной зависимости от импорта, в первую очередь из стран Персидского Залива, то есть теперь — от США, нефть залегает в Желтом море, в спорных районах с Китаем, Кореей, Вьетнамом, в общем, всеми основными государствами Юго-Восточной Азии.

Геополитическая ирония заключатся в том, что ресурсная зона начинается на южных островах Курильской гряды, находящихся ныне в РФ. На Курильских островах — металлы, на Сахалине — нефть и газ, районы Российской Восточной Сибири — Южная Якутия — уран, нефть и газ. Эти регионы, российская территория — наиболее близкий и, по сути, единственный источник, из которого Япония может получать необходимые ресурсы, и на часть этой территории — Курильские острова и Сахалин — Япония исторически претендует.

Что касается Японии, то это ее единственная возможность…

А.Ш.: Но ведь эта ситуация возникла не сейчас, описанная выше зависимость существовала всегда — тем не менее, о войне речь не шла.

Михаил Чернов: Появилось несколько новых факторов.

Первое: Европа взяла курс на объединение. Ведущие европейские экономики объединились в единое целое, произошло и политическое объединение, в первую очередь франко-германский союз. То есть это уже не та Европа, которая была несколько лет назад. И, несмотря на то, что ЕС входит в тесный военно-политический союз с Соединенными Штатами, он активно защищает именно свои политико-экономические интересы.

То же самое касается и Японии. Япония является союзником США, и эта страна демонстрировала на протяжении второй половины двадцатого века потрясающую динамику, однако продолжающаяся в Японии затяжная рецессия — результат того, что страна упёрлась в потолок своего экономического развития, она не может без наличия свободного, неконтролируемого другими силами непосредственного выхода к природным ресурсам. Япония зависима от России, от ситуации в Юго-Восточной Азии, от военной обстановки в странах Мусульманского Востока

А.Ш.: Но что изменилось относительно Японии? Ни новых союзов, ни радикальных политических изменений там не наблюдается.

Михаил Чернов: Изменились мировые политические расклады. Так картина, которую мы набросали, неполна без главного геополитического игрока — Соединенных Штатов Америки.

Повторюсь, США сейчас переживают тяжелейший кризис: экономический, политический и кризис видения собственного будущего.

После ухода СССР с мировой арены США попытались захапать слишком много и, как всегда они это делали, решить свои экономические проблемы за счет остальных стран мира. В США нет никаких проблем с ресурсами, им необходим сейчас «новый План Маршалла» — вытащить свою экономику из системного кризиса за счет остальных стран, в том числе и путём жёстких военных решений.

Многие страны, особенно те, кто подобно США, вели войны вдали от своей территории, именно через войну решали свои экономические проблемы, реконструкции своих предприятий и т.д.

Послевоенный план экономической помощи Европе, «план Маршалла» стал мощным двигателем для американского экономического развития. Война является катастрофой для тех людей, которые живут на территории боевых действий, для тех. кто погиб или был ранен на войне.

Но для США и для их союзницы Великобритании война — традиционный способ решения своих экономических проблем.

Часть 2.

Попытка российской правящей элиты стать частью Запада провалилась

 

А.Ш.: Но сейчас война уже другая. Если раньше та же Америка могла спокойно отсидеться за барьером Атлантического и Тихого океанов, и даже такая водная преграда, как пролив Ла-Манш, как показала вторая мировая война, представлял собой практически непреодолимую преграду для сухопутного вторжения. Сейчас ситуация кардинально изменилась. Настал век ядерного оружия, баллистических ракет, век десантных операций, которые могут проводиться за тысячи километров от родной территории, в конце концов — век терроризма, с доставкой того же ядерного оружия к месту взрыва в чемоданчике — делает ситуацию принципиально иной.

Михаил Чернов: Тем не менее, до сих пор существуют силы, которые в войне заинтересованы.

Перечисленные факторы не являются катастрофичными, а у Америки к тому же имеется иллюзия собственной безопасности: российский ядерный потенциал продолжает деградировать, и, кроме того, сейчас американцы разрабатывают принципиально новые технологии противоракетной обороны.

Те ракеты, что сейчас развертывают в Польше и Чехии — эта вершина айсберга и самая неинтересная его часть. Основная часть противоракетной обороны будет работать на совершенно иных принципах

А.Ш.: Что имеется в виду?

Михаил Чернов: В нескольких американских лабораториях, крупнейшая из них находится на Аляске, создаются системы, которые позволяют создавать в районе запуска баллистических ракет противника электромагнитные поля, которые будут уничтожать ракету на старте, разрушая не ее саму, но систему управления.

Эти и прочие находящиеся в завершающей стадии разработки системы будут использованы для уничтожения остатков российского ядерного потенциала и перехвата российских баллистических ракет, которых и так становится все меньше и меньше.

А.Ш.: А вообще, зачем Западу именно воевать с Россией? Ведь есть и иные способы достижения контроля над территорией. Сейчас Россия проводит максимально дружественную Западу политику, российская элита мечтает встроиться в западную систему, в западную элиту, единственно, чего хочет российское руководство — продавать свои ресурсы Западу на выгодных условиях.

Михаил Чернов: Проблема в том, что российскую элиту западный клуб не принял в свой состав на равных. Точнее — вообще не принял.

Соответственно, вопрос вхождения в западную элиту снят с повестки дня, в клуб людей, принимающих решения, российская элита включена не была.

Изменились и настроения общества.

В результате Россия требует для себя более важного места, чем то, что ей готовы предоставить.

Но главное даже не это. Даже прозападная, пронатовская элита в России Запад не устраивает. Нужен непосредственный контроль.

Давайте в этом ключе мы посмотрим на политику США последнего времени. В Ираке был полностью прозападный, проамериканский Садам Хусейн. В конце 80-х, вовремя ирано-иракской войны он тесно координировал свою политику с Соединенными Штатами, и ему прощался и геноцид курдов, и всё остальное. Когда Америке понадобилась война и была выбрана война в Ираке — Хусейн превратился во врага номер один.

Был вполне проамериканский Шеварнадзе в Грузии — но все равно, его заменили на ещё более проамериканского Саакашвили.

Для полного контроля войска должны непосредственно контролировать соответствующие регионы.

А.Ш.: Тем не менее, между перечисленными режимами и российским режимом имеется существенная разница.

Хусейн проводил антиизраильскую политику, поддерживал арабский терроризм, был тоталитарным диктатором, со всеми малосимпатичными особенностями таких режимов, к тому же при нем ситуация в Ираке была далека от стабильности: шла война с курдами, шиитские волнения.

Шеварднадзе также не смог ни добиться полной стабильности в Грузии, ни решить стоящие перед страной проблемы — Абхазия, Южная Осетия, экономика. Поэтому режиму Шеварднадзе существовала мощная оппозиция — и приход к власти Саакашвили есть скорее результат давления этой оппозиции и народного недовольства, американцы лишь поддержали уже существующие силы.

В России ситуация иная: режим Путина-Медведева, как представляется, полностью контролирует ситуацию, никакой достойной внимания оппозиции не существует, нет никаких очагов напряженности и волнений, отношения и с еврейской общиной внутри России и с Израилем отличные.

Михаил Чернов: Но устойчивость режима и то, прозападный он или нет — не имеет значения. Важно, чтобы солдат в натовском камуфляже стоял в определённых точках, которые мы уже перечисляли.

И я сильно сомневаюсь, что любой человек, вынесенный в России на вершину власти, вне зависимости от того, какую именно группировку он представляет, на это согласится. А если и согласится — долго он у власти в России не продержится.

А.Ш.: Среди экспертов имеется такое мнение, что, как минимум, часть российской правящей элиты осознают имеющиеся противоречия в отношениях с Западом и абсолютно не хотят с ним конфликта — то есть в ключевых для Запада вопросах готовы выполнить абсолютно все требования, которые к ним будут предъявлены.

Есть и такой вариант: если Россия сама вступит в НАТО, если российская оборонная система станет частью оборонной системы Запада, если российская экономика будет полностью подконтрольна западным экономическим институтам, если Россия полностью станет частью Запада, как стали после Второй Мировой Войны Япония и Германия. Ведь между этими странами основной частью Западного мира тоже существовали до Войны системные противоречия, подобные описанным Вами в отношения России. Но сейчас они — интегральная часть Запада. Почему Россия не может пойти по этому пути?

Пожертвовав окончательно остатками статуса сверхдержавы, и частью, может быть, своего суверенитета, но стать взамен этого интегральной частью Западного Мира? Тогда у Запада не будет никаких причин воевать с Россией.

Михаил Чернов: Попытка российской правящей элиты стать интегральной частью Запада уже провалилась, мы говорили об этом. Находящиеся у власти в России люди понимают, что по тем схемам, по которым они хотели бы войти в западный мир — войти туда не получиться, а по другим схемам их существование не предусмотрено.

Но в России есть довольна старая имперская традиция, традиция государственности. И российское государство, это стоголовое чудище, которое давит и своих и чужих и вообще всех, кого попало, постепенно начинает просыпаться, рождается нечто молодое и новое. Это архетип российского общества и российского сознания. И никакой правитель, пусть он даже самый прозападный, ничего против этого сделать не сможет.

Логика развития России — это логика циклического сжимания и расширения, и остановить это никак нельзя, никакими, в том числе и военными способами.

А.Ш.: А что ждет еврейский народ и государство Израиль в этом раскладе?

Михаил Чернов: В мире мало что изменилось. Евреи по прежнему удобны для западных элит, чтобы свалить на них все беды человечества. При современной политике руководства Израиля, стране уготована роль разменной карты в игре за чужие, прежде всего американские интересы.

Сначала уломают ударить по ядерным объектам Ирана, обещая всемерную поддержку, а потом сделают Израиль виноватым в своей собственной войне, заставят отдать еврейские святыни и основать палестинскую автономию в Галилее.

Евреев и мусульман утопят в крови бессмысленной войны.

Если Израиль не научится проводить самостоятельную политику, не начнет играть самостоятельную роль на мировой политической сцене, если не вспомнит, что само государство было основано как жёсткий идеологический проект — судьба его в разгорающемся мировом пожаре будет печальна.

А.Ш.: Какова роль мирового ислама и, в частности, арабского мира в этом сценарии?

Михаил Чернов: В сценарии большой войны роль ислама как минимум двояка.

Во-первых, это роль пушечного мяса. Мусульмане активны, и эту активность будут использовать все враждующие стороны. Американцы натаскали радикальных мусульман против СССР в Афганской войне. Сейчас моджахеды натасканы для войны по всему миру и способны к акциям террора против гражданского населения, так и к диверсионно-партизанской войне. Руками мусульман и от имени полумифических группировок самые разные силы будут решать свои собственные военные и пропагандистские задачи. Мусульман натаскивают и для того, чтобы держать в узде Израиль.

Во-вторых, сама территория исламских государств будет полем большой войны. Это и Кавказско-Каспийский регион и Средняя Азия и Западные районы Китая и Ближний Восток, и Южная Азия и Северная Африка.

Но, несмотря на всю эту мясорубку, война сделает свое дело, и ислам выйдет из нее и более окрепшим и более единым. Поскольку у ислама, в отличие от Израиля, есть свой геополитический проект. Есть четкое видение своих интересов, и есть желание их отстаивать, умирать и убивать за них.

Все это, увы, напрочь отсутствует у большей части населения Израиля.

Беседовал Авраам Шмулевич

http://www.apn.ru/publications/article20442.htm

Америка пойдет в Азию «новым курсом»

Чем ближе президентские выборы в Соединенных Штатах, тем больше звучит недовольство рядовых избирателей Америки не только внутренней, но и внешней политикой страны. Администрацию Буша обвиняют и в ошибочном курсе в отношении Ирака и Афганистана, и в отсутствии четкой позиции в отношении ситуации на Ближнем Востоке, и в потере некогда верных внешнеполитических союзников за границами США.

Особенно важными, по мнению экспертов, можно считать внешнеполитические потери Соединенных Штатов в Азии. Никогда еще в истории имидж Америки не падал в этих странах так низко, и никогда такой непоследовательной не была политика Вашингтона в этом регионе. Даже те страны, которые традиционно поддерживали Соединенные Штаты в азиатских делах (Япония, Южная Корея, Пакистан), теперь отмечают резкий всплеск антиамериканских настроений.
Именно поэтому, как считают специалисты Центра Карнеги в Вашингтоне, новая администрация Белого дома должна будет в самые кратчайшие сроки кардинальным образом поменять политику в отношении ключевых азиатских стран и восстановить американский престиж в этом регионе.

Что делать с Китаем — соперником или партнером?

Не секрет, что почти все ведущие американские центры, изучающие вопросы внешней политики страны, считают, что главным противником и конкурентом в Азии на ближайшую перспективу для Соединенных Штатов будет Китай. О бывшей советской, а ныне — российской угрозе в Азии вспоминают теперь в Вашингтоне лишь вскользь, а вот Китаем и его растущим влиянием чуть ли не запугивают и Белый дом, и Пентагон, и другие ведущие американские министерства и ведомства.

Китай усиливает свое влияние не только в Азии, но и по всему миру, американская мощь в этом регионе постепенно снижается, а посему если США уже в самое ближайшее время не предпримут какие-то кардинальные действия в борьбе с «китайской экспансией», то в Азии настанет «эра Пекина», предупреждают ведущие американские эксперты.
Между тем в Вашингтоне за прошедшие восемь лет нахождения у власти администрации Буша так и не было четко и ясно сформулировано видение Китая и налаживания с ним предсказуемых двусторонних отношений. С одной стороны, товарооборот между США и КНР постоянно растет и достигает суммы примерно в 40-50 млрд. долларов. А с другой — во всех документах Белого дома и особенно Пентагона Китай рассматривается как основной военно-стратегический противник Соединенных Штатов не только в Азии, но в глобальных масштабах.

«До тех пор пока мы (то есть США) не определимся с тем, кто для нас Китай — важнейший международный партнер или опасный соперник, мы не сможем выработать нормальной и внятной политики во всем Азиатском регионе», — считают эксперты Центра Карнеги.

Одним из вариантов действий для новой администрации в Белом доме предлагается рассмотреть вопрос о принятии КНР в состав членов «Большой восьмерки» — клуба ведущих экономически развитых мировых держав, куда Китай не входит, несмотря на второй размер в мире своей экономики.
Те же проблемы сохраняются и в политическом курсе Соединенных Штатов в отношении Индии. Экономический рост этой миллиардной по численности населения страны и ее растущее влияние на принятие важнейших мировых решений заставляют Соединенные Штаты пересмотреть свою политику в отношении Дели. Правда, те же эксперты Центра Карнеги также советуют новому президенту США предложить на следующем саммите G-8 кандидатуру этой страны на вступление в «Большую восьмерку», и вместе с тем именно Индии предлагается уделять повышенное внимание не только в двусторонних отношениях, но и в качестве важного противовеса Китаю в азиатских делах.
В отношении Индии Соединенные Штаты вообще находятся перед серьезным выбором основного геостратегического партнера в Южной Азии. Долгие годы Вашингтон поддерживал Пакистан, в то время как Советский Союз почти всегда был верным сторонником Индии. Однако пока две супердержавы занимались поддержкой своих якобы «идеологических братьев», тот же Пакистан «взрастил» фактически на своей территории движение «Талибан», с которым теперь Америка никак не может справиться, а Индия сама уже давно стала супердержавой в области экономики и уже лет пять как обогнала Россию по темпам экономического роста.

Сейчас Белый дом поддерживает ровные отношения и с Пакистаном (как с главным союзником по борьбе с терроризмом в этом регионе), и с Индией, которая впервые согласилась сотрудничать с США в области мирного использования атомной энергии. Между тем все четче просматривается проблема отсутствия каких-либо скоординированных действий как в отношении Индии, так и других ведущих азиатских стран в американской администрации.
Эксперты обращают внимание на то, что традиционно госсекретарем США и его ближайшими заместителями становятся специалисты по российским и европейским делам и никогда — кто-либо из ведущих дипломатов или политиков, занимающихся Азией. Новой администрации Белого дома предлагается обратить на это первоочередное внимание и сделать политику Соединенных Штатов в этом регионе более «персонифицированной», с участием влиятельных лиц, близких к новому президенту Соединенных Штатов.

Демократия — слово ругательное?

Еще одним важным моментом в определении новой политики Соединенных Штатов в Азии может стать пересмотр классических понятий американских ценностей. Как известно, куда бы ни ехали американские государственные деятели, где бы ни работали американские дипломаты, всегда и везде у них на устах и в установках звучат слова «демократия» и «свобода». Понятно, что именно эти критерии были основополагающими для США, когда только формировалось американское независимое государство, и экспорт подобных понятий является для Америки ничуть не менее важным, чем экспорт товаров и услуг.

Между тем впервые ведущие эксперты в Вашингтоне признают, что идеалы демократии и свободы в американском их понимании явно не работают при «внедрении» на Азиатском континенте. В случае с тем же Ираком, Афганистаном, проблемой ядерной программы Северной Кореи и особенно Ирана призыв к азиатским странам сплотиться против «врагов демократии» на континенте, как показала практика, не находит сторонников и поддержки.
Поэтому, как считают эксперты центра Карнеги, новой администрации Белого дома следует формировать новые коалиции и союзы в Азии не на основе избитых штампов типа «демократии» и «свободы» (и уж тем более «соблюдения прав человека»), а больше ориентироваться на реальные интересы азиатских стран в той или иной сфере и на этом концентрировать будущее сотрудничество.

Более того, новой администрации в Вашингтоне предлагается вообще пересмотреть свое отношение к различным региональным образованиям, действующим в Азии. В некоторых из них США должны будут усилить свое влияние (как, к примеру, в рамках Ассоциации стран Тихоокеанского бассейна), а в других — несколько снизить свое присутствие до тех пор, пока деятельность этих структур не затронет напрямую интересы Соединенных Штатов (в той же АСЕАН — Ассоциации стран Юго-Восточной Азии).
Не советуют эксперты особо стремиться Соединенным Штатам и в новые азиатские структуры по типу Шанхайской организации по сотрудничеству (ШОС) и какое-либо объединение в зоне Каспийского бассейна и Центральной Азии. «Цели этих структур до конца не определены и не ясны, а путем двусторонних контактов и сотрудничества с рядом этих стран дипломатия США может достичь куда большего эффекта», — считают американские эксперты.

Также новой администрации в Белом доме дается совет снизить уровень риторики относительно необходимости ведения всемирной борьбы с международным терроризмом, которая уже набила оскомину большинству азиатских стран и которая уже не работает столь эффективно, как это было сразу же после трагических событий 11 сентября. «Продолжать запугивать весь мир международным терроризмом является контрпродуктивным и даже вредным для внешней политики Соединенных Штатов в Азии» — приходят к выводу эксперты Центра Карнеги.

Стоит ли США делиться региональным влиянием с Китаем и Индией?

Одним из основных посылов новой азиатской политики Соединенных Штатов при новой администрации предлагается сделать стремление к более тесному сотрудничеству с Китаем и Индией, перекладывая тем самым в какой-то степени на них решение ряда важных азиатских проблем. Если раньше США сами играли ключевую роль в определении общего вектора развития всех политических и экономических вопросов на Азиатском континенте, то теперь выдвигается идея «более равноправного партнерства» с Китаем и Индией в Азии.

Но при этом те же специалисты из Пентагона подчеркивают, что и Индия, и Китай в ближайшие 5-10 лет существенно усилят свое военное присутствие в регионе, станут если не полностью уравновешивать американское присутствие в Азии, то по крайней мере смогут во многом диктовать свои условия (особенно это касается Китая и отношений между США и Тайванем, которые связаны соглашением о военной помощи в случае внешней агрессии на этот остров).

В этой связи выдвигается идея некоего совместного «пакта безопасности», который могли бы подписать все ведущие азиатские государства (включая Японию и Россию) с тем, чтобы нести совместную ответственность за те процессы, которые происходят в этом регионе.

Здесь и вопросы борьбы с бедностью в Азии, и совместные действия по сокращению вредных промышленных выбросов в атмосферу, и усилия к снижению потребления энергоресурсов даже в тех странах, которые в последние годы показывают повышенные темпы экономического роста (это прежде всего касается Китая и Индии).

Помимо этого предлагается наладить более эффективный диалог в Азиатском регионе между вооруженными силами Соединенных Штатов и азиатских стран. «Общий климат взаимного недоверия и подозрительности должен смениться более открытой политикой, направленной на вовлечение тех же вооруженных сил Китая в общеазиатские процессы обеспечения безопасности в регионе», — подчеркивают эксперты Центра Карнеги (хотя, надо откровенно признать, то пожелания эти весьма благие, но малоосуществимые на практике: ведь Китай еще никому не давал никаких возможностей вовлекать свои вооруженные силы в какие-либо двусторонние и уж тем более — глобальные инициативы).

Не забыли в Соединенных Штатах и о таких важных союзниках в Азии, как Япония и Южная Корея. Эти страны намечается и в дальнейшем использовать в качестве партнеров по диалогу вокруг северокорейской ядерной программы, а также выработать единую позицию этих стран и США в отношении Китая.
Однако в Азии, по мнению американских экспертов, по-прежнему остается несколько стран, относительно которых новой администрации в Белом доме желательно сохранять жесткую линию (это прежде всего Иран, Сирия, Мьянма и некоторые другие государства). Иран и Пакистан вообще называются в Азии для Соединенных Штатов наиболее «сложными странами», с которыми нельзя использовать политику изоляционизма, а напротив — предлагается как можно активнее вести с этими странами диалог путем различного рода международных форумов и оказания давления на них через своих союзников.
Эксперты признают, что на сегодняшний день у Соединенных Штатов со многими странами в Азии сложились с виду дружеские, но по сути очень расплывчатые и неопределенные по существу отношения. С целым рядом таких стран (в той же Центральной Азии) у Соединенных Штатов есть курс на «активное присутствие» без четкого плана действий относительно того, что и как они собираются делать в дальнейшем в этом и целом ряде других регионов континента.

Разумеется, предлагать на данный момент президенту США, который вступит в свои права в январе будущего года, сконцентрироваться в первую очередь на Азии будет явным принижением роли, которую играют в мировых делах другие регионы планеты — те же Европа, Африка, Латинская Америка.
Но, как справедливо отмечается в докладе экспертов Центра Карнеги, именно азиатские страны на ближайшую перспективу будут играть ключевую роль прежде всего в экономическом развитии нашей планеты. Растущее энергопотребление Китая и Индии, все возрастающая роль стран ОПЕК в снабжении других стран нефтью и сжиженным газом (а азиатские государства играют в этой организации ведущие роли), а также ситуация с обеспечением безопасности не только в Азии, но и во всем мире делают политику (как ее будут называть — «новой» или «измененной» — не суть важно) Соединенных Штатов в этом регионе крайне важной только для всего внешнеполитического курса новой американской администрации, но и для всех международных отношений.

Об этом пишет «Деловая неделя».
http://www.oilru.com/news/79518/