Китай может обойтись без новых контрактов с Россией

Китай собирается к 2020 году увеличить долю газа в своем энергобалансе до 10%, что подразумевает рост потребления на 76%, до 347 млрд кубометров, следует из правительственного плана развития. Но покрывать этот спрос Пекин собирается в основном за счет роста собственной добычи на 60%, до 220 млрд кубометров.

В 2020 году по ожиданиям китайских чиновников потребление вырастет до 346,8 млрд кубометров, а собственная добыча — до 220 млрд кубометров, из которых традиционный газ даст 170 млрд кубометров, сланцевый газ — 30 млрд, а еще 16 млрд — метан угольных пластов. Соответственно, ниша для импорта может вырасти ровно вдвое, примерно до 127 млрд кубометров.

Но, несмотря на амбициозные планы роста потребления, практически вся эта ниша уже занята почти без участия российского газа. У Китая есть возможность к 2020 году получать не менее 65 млрд кубометров газа из Средней Азии (в основном из Туркмении), хотя пока поставки идут на значительно меньшем уровне (около 30 млрд кубометров в 2015 году, по данным BP). Кроме того, по оценкам Говарда Роджерса из Оксфордского института энергетических исследований, портфель средне- и долгосрочных контрактов китайских компаний на покупку СПГ сейчас составляет около 50 млрд кубометров в год и увеличится почти до 60 млрд кубометров к 2019 году. Этот объем включает в том числе 3,5 млн тонн с российского проекта «Ямал СПГ». Сейчас Китай не выбирает весь законтрактованный объем, потребляя в год порядка 35 млрд кубометров СПГ. Наконец, у КНР есть контракт с Мьянмой на трубопроводный газ — на 10 млрд кубометров в год (в 2015 году выбрано 4 млрд кубометров).

Совокупно эти поставки полностью закрывают потребности КНР в импорте газа до 2020 года, причем у китайских компаний остается возможность покрывать пики потребления за счет закупок СПГ на спотовом рынке. Формально в 2019 году начинает действовать и контракт с «Газпромом» на поставку 38 млрд кубометров газа по «Силе Сибири», но, судя по всему, стороны воспользуются предусмотренной в контракте возможностью перенести начало поставок в пределах двух лет, поскольку на данный момент Китай в газе не нуждается. Кроме того, «Газпрому» и НОВАТЭКу явно будет сложно в ближайшие годы вести с китайцами переговоры о дополнительных поставках, не идя на существенные уступки.

Подробнее здесь

Три побочных эффекта девальвации юаня

Главной целью для китайского руководства, скорее всего, станет сохранение доходов населения и уровня потребления. И для этого необходимо не допустить дефляции на уровне конечного спроса. Здесь есть решение – обеспечить постепенное ослабление юаня. Это должно поддержать цены в национальной валюте по всей экономике и способствовать сохранению слабо положительной потребительской инфляции.

Но, как показал 2015 год, девальвация юаня имеет массу негативных побочных эффектов. Во-первых, поэтапное ослабление женьминьби провоцирует сильный отток капитала. Напомню, что чуть более чем за год резервы Китая упали на $700 млрд с $4 трлн до $3,3 трлн. Это, конечно, звучит внушительно, но при нынешней скорости использования ЗВР хватит на 3-4 года.

Во-вторых, инвестиции, связанные с китайской экономикой, уже столь масштабны, что потрясения на рынках КНР моментально приводят к проблемам в глобальной финансовой системе. Это невыгодно ни торговым партнерам Китая, ни ему самому. Достаточно вспомнить эпизод прошедшего сентября, когда снижение курса китайской валюты на 2% даже удержало ФРС от повышения ставок.

И, в-третьих, девальвация юаня имеет без малого трагические последствия для сырьевых рынков. Ведь чем дешевле юань, тем меньше нефти, металлов и прочего может купить Китай на мировых рынках. Ведь ценник на ключевые товары остается долларовым.

Масштаб дефляции в китайской экономике невольно наталкивает на тревожные мысли. Подробнее здесь

КНР претендует на Ближний Восток

Китай, в отличие от некоторых других крупных игроков, не заинтересован в конфликтах на Ближнем Востоке.

За долгие годы санкций Китай, входящий в список послаблений США и ЕС, стал главным покупателем иранской нефти, с готовностью забирая 40% экспорта. КНР приобретала у Ирана свыше 500 тыс. баррелей в день, опережая ближайшего конкурента — Японию — на 200 тыс. баррелей.

Саудовская Аравия — крупнейший поставщик нефти в Китай. Пекин старается по максимуму диверсифицировать поставки углеводородов, покупая и в России, и в Азии, и в Африке. Но упорные саудовцы с чисто восточной настойчивостью смогли занять 16% китайского рынка.

Однако дело не только в нефти. Иран находится на перекрестке нового Шелкового пути КНР. Пекин собирается инвестировать десятки миллиардов долларов в строительство железных дорог, автотрасс, трубопроводов и прочей инфраструктуры.

Дадут ли США такие возможности Китаю? Подробнее здесь

Ближний Восток — арена противостояния США и Китая

Китай неспроста выражает надежду на стабилизацию ситуации на Ближнем Востоке, а заодно делает частые заявления по поводу сохранения стабильности в районе Ормузского пролива.

Ормузский пролив — одна из «артерий» Нового Шёлкового пути. Через эту транспортную артерию поступает значительная доля нефти, импортируемой КНР с Ближнего Востока. При этом Иран является одним из основных китайских поставщиков. Однако Пекин закупает нефть и у саудитов, думая о диверсификации поставок. И здесь в экономику вмешивается политика.  В тройку ведущих поставщиков входит и Ирак, ситуацию в котором стабильной не назовёшь. На долю Пекина сейчас приходится 50% иракского нефтяного экспорта. Совокупно Эр-Рияд, Тегеран и Багдад дают Китаю более 50% потребляемой им нефти.

США пытаются ослабить торговые связи Саудовской Аравии и Ирана с Китаем.   Вашингтон не заинтересован в том, чтобы Китай безраздельно господствовал в этих странах: ведь совокупные запасы нефти в Саудовской Аравии и Иране оцениваются в 400 млрд. баррелей.

Тому, кто покупает нефть у политических противников вроде Ирана и Саудовской Аравии и одновременно прокладывает глобальный «Новый Шёлковый путь», блокировка Ормузского пролива, этой важнейшей транспортной артерии, приходится иметь в виду не только вероятный экономический и политический кризис в сложном регионе, но даже и военное столкновение противоборствующих сторон. Некоторые аналитики считают, что «на эскалацию напряжённости» в Ормузском проливе рассчитывают американцы, которым не нравится «безраздельное господство» КНР в некоторых странах региона. Подробнее здесь

США или Китай — кого выберет Европейский Союз?

Наперекор США: Китай предлагает ЕС совместную зону свободной торговли.

Поднебесная ставит себя выше внутриевропейской конкуренции и готова подойти комплексно по возможности, но и индивидуально при необходимости. Китайцы умело используют преимущества каждого из членов Евросоюза.

В финансах ставка сделана на Лондон-Сити, который послужит «трамплином» для выхода юаня на мировой рынок в качестве еще одной резервной валюты.

На рынке капиталов, в отличие от товарного (товарооборот ежедневно равен €1 млрд), есть пространство для маневра. По статистике ЕК, лишь 2−3% всех европейских капиталовложений за рубежом направляются в Китай, еще меньше китайских прямых иностранных инвестиций (ПИИ) достигают Европы. Заключение полноценного соглашения по ПИИ — «сердцевина» совместной концепции «EU-China 2020 StrategicAgendaforCooperation». При всей масштабности общих проектов брюссельские эксперты все же не забывают о лидерстве. Euobserver предлагает ЕС навязать Китаю свои нормы в доступе к рынку, транспарентности и либерализации инвестиций, чтобы не жить «в мире, где правят китайские стандарты».

Однако источником разногласий могут стать не только «высокие» европейские эталоны, но и геополитический расклад, на который влияет так называемая «атлантическая солидарность».

Соединенные Штаты надеются на то, что «атлантическая солидарность» сохранится не только в политических вопросах. Их стратегия состоит в следующем: не допустить того, чтобы экономические связи ЕС и КНР между собой стали теснее, чем каждого из них с Америкой.

Кого же выберет Европейский Союз?  Подробнее здесь

Второе дыхание угольной отрасли КНР

Угольная отрасль Китая подвергается, как это модно говорить, «драматическим изменениям». Хотя куда эти изменения приведут, пока не совсем понятно — слишком разнонаправленные процессы. Технологии газификации угля могут «оживить» угольную отрасль Китая и продлить «угольный век» в КНР ещё на десятилетие. Перспективы открываются серьёзные.

Но многое будет зависеть от того, решится ли КНР на массированные инвестиции в отрасль. Среди проблем — это высокие капитальные затраты (то есть обратного хода нет), дефицит воды, «грязность» производств (хотя они и выведены в малонаселённые районы — но проблема есть), а также дополнительная эмиссия углекислоты. Подробнее А.Собко здесь

Нефтяные пути Саудовской Аравии и Китая расходятся

Рост в Китае застиг производителей нефти врасплох, что в 2008 году привело к пику нефтяных цен. Это принесло сверхприбыль Саудовской Аравии, но одновременно способствовало сланцевому буму в США.  Возродившаяся добыча нефти в США увеличила глобальное предложение.

Но в настоящее время рост экономики Китая замедляется, да и раньше слишком быстрое увеличение спроса не был бесспорным благом для производителей нефти.

Кроме того, Саудовская Аравия должна конкурировать с такими производителями как США, Ирак и Иран. Для Саудовской Аравии это близкая катастрофа и и её лидеры сигнализируют, что жизнь после китайского чуда будет скромнее. Подробнее здесь

Китай стремится усилить своё влияние на нефтяной рынок через трейдинг

Китайские трейдеры становятся всё более заметными на традиционных площадках, тесня давно известные компании, такие как Vitol и Trafigura

Компания Chinaoil, трейдинговое подразделение государственного гиганта PetroChina, в апреле установила рекорд, закупив 55 партий ближневосточной нефти и побив предыдущий рекорд в 47 партий, установленный в октябре 2014 года.  Эта нефть была куплена на площадке Platts. Хотя за пределами Platts торгуется множество партий, это место, куда идут компании, которые хотят, чтобы их активность на рынке была замечена, и Chinaoil, похоже, добивается именно этого в надежде увеличить своё влияние.

Chinaoil становится заметнее на азиатских рынках нефти. Unipec, трейдинговое подразделение переработчика Sinopec, также увеличивают свое присутствие на площадке Platts. Но это означает, что трейдинговые подразделения крупных международных нефтяных компаний, равно как и такие трейдеры как Vitol и Trafigura, до какой-то степени утрачивают своё влияние на рынке.

Торговля физической нефтью в Азии в прошлом была чем-то вроде закрытого клуба со сравнительно небольшим количеством хорошо знакомых друг с другом игроков и где личные связи имели значение, и при этом никто не хотел привлекать всеобщее внимание к своим операциям.

Открыто пользуясь Platts, трейдинговые подразделения китайских нефтяных компаний, похоже, во всеуслышание заявляют о своём присутствии и играют мускулами. В каком-то смысле это логическое продолжение превращения Китая в крупнейшего в мире импортёра нефти. Подробнее здесь

Филиппины могут стать жертвой схватки Вашингтона с Пекином

Решимость президента Филиппин Бенигно Акино обличать Китай и призывать своих партнеров по Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) дать ему отпор импонирует Вашингтону.

По мнению Китая их строительные работы в Южно-Китайском море являются законными, обоснованными и целесообразными и осуществляются в рамках суверенных прав Китая. С точки зрения Пекина США ведут двойную игру. Они во всем винят Китай, а на самом деле не КНР, а другие претенденты на спорные острова совершают вторжения в чужие воды.

Япония также намеревается вслед за США направлять свои корабли и самолеты в спорные воды Южно-Китайского моря. Подробнее здесь

«Новый шелковый путь»

Сами китайцы  концепцию  «Новый шелковый путь» (НШП)  называют «один пояс – один путь». Она включает в себя множество инфраструктурных проектов, которые вместе действительно опоясывают планету тугим ремнем, пряхой которого становится Пекин. Такой ремень соединяет Австралию, прихватывает Индонезию, всю Среднюю и Восточную Азию, Ближний Восток, Европу, Африку и через Латинскую Америку подбирается к США. Это и железные дороги и шоссе и морские/ воздушные пути и трубопроводы/линии электропередач и вся соответствующая инфраструктура. По скромным оценкам, НШП втянет в свою работу 4,4 миллиарда человек. Такой проект нужен миру, потому что дает шанс через интенсификацию мирового торгового и инвестиционного сотрудничества вывести глобальную экономику из тупика. Он создаст и совершенно новую политическую конъюнктуру, центр которой совершенно очевидно будет находиться в Пекине. И это неизбежно просто потому, что никто, кроме КНР, сегодня такой проект осуществить не в состоянии.

Десятки миллиардов продолжают вливаться Китаем в строительство железных дорог в Африке, и не только дорог, но и морских портов, целых поселков и шоссе. Миллиарды вливаются в инфраструктуру Греции, которая вынуждена проводить приватизацию под давлением кредиторов. Важнейшими пунктами проекта становятся Бангладеш и Пакистан, через них центральная артерия НШП пробьется к Ирану и далее через Европу и Африку к Латинской Америке. Там Пекин роет альтернативу Панамскому каналу, прорубается через джунгли Амазонии, вгрызается туннелями в Анды, чтобы сделать немыслимое – соединить Атлантическое побережье Бразилии с тихоокеанским берегом Перу. Только этот латиноамериканский проект потребует 250 млрд. долларов инвестиций.

Подробнее Е.Супер «Однако» здесь